Роман не задумывался, не пытался дать определение тем чувствам, что вызвала Анна. Любовь? Он любил раньше, это было по–другому. Страсть? Слишком убогое определение. Тогда что? Как назвать чувство, когда ты сгораешь в огне и не хочешь, чтобы прекращалась эта сладкая мука?

Хотя, наверное, это все же любовь. Но не такая, как обычно ее представляют: воздушная, невесомая, в бело-розовом цвете. Любовь Котова была чёрная, густая и тягучая, с алыми штрихами.

В это безумие его бросило сразу, как только увидел ее. Анна пришла к нему в офис по просьбе Игоря. Тогда водитель еще нравился Котову, и он согласился взять к себе на работу его жену. Он принял ее в юридический отдел, но быстро понял, что этого слишком мало, он хотел ее постоянного присутствия рядом.

Реально, ему первый миллиард было заработать легче, чем сделать ее к себе ближе. Конечно, немного забавно было наблюдать, как она смущается, теряется от их редких встреч и старается избегать его. Но он хотел, чтобы она смущалась постоянно, находясь рядом с ним. Ради этого даже пришлось уволить сработанного секретаря. Очень кстати пришлась болезнь двоюродной сестры ее недо-мужа.

И вот Анна рядом. Днём. А ночью Роман начинал сходить с ума.

Как же ему хотелось уничтожить этого жизнерадостного идиота. Роман смотрел в затылок Игорю и представлял, как прикладывает дуло пистолета к его голове.

Но заставлял себя дышать глубже и ровнее, снова приказывал ехать в клуб. Закрытый клуб для избранных. Там было все. Но сейчас Романа интересовала только кровать и тишина. Он был единственный, кто приезжал за такой необычной услугой, но для него и это находилось. Котов по привычке заваливался спать, а Игорь оставался ждать в машине на парковке возле клуба. Роман мог уснуть, только точно зная, что этот ненавистный водитель не забирает супружеский долг у пока недоступной Анны.

Причем, недоступна она оставалась только телом, душа уже давно была его. Он чувствовал, видел, знал, что ее тянет к нему. Препятствием оставался только ее полу-брак.

Она так неумело скрывала свой интерес. Она не понимала, что своими попытками спрятаться, сбежать от него, ещё больше распаляла в нем охотника.

Процесс ухаживания или соблазнения был похож на какой-то жутко страстный танец. Возможно, танго. Когда Роман вел то напирая, чувствуя Анну как музыку, то иногда отпуская, чтобы она совершила свой выход. Но всегда он оставался ведущим, даже когда у нее возникала иллюзия свободы.

Впервые у Романа возникла мысль о женитьбе. Да он уже был женат, но тогда бывшая жена, что называется «додавила» его до ЗАГСа своей беременностью. Сейчас все было по–другому. Роман сам захотел сделать Анну своей, дать свою фамилию. И не мог не улыбаться, представляя, как долго она будет мучить его отказами. Но рано или поздно она сдастся. Он в этом не сомневался.

А пока Котов продолжал свое наступление. Ему все в ней было интересно, часто мелькала безумная идея – посадить ее перед собой и часами неотрывно разглядывать. И еще обязательно заставить говорить, а самому слушать ее голос и улыбаться колким фразам. Хотелось видеть ее не в строгом офисном костюме, а в чем–то легком, коротком, с открытыми плечами.

Роман заметил на ее шее длинную цепочку, она спускалась в вырез строгого платья и наверняка доходила до ложбинки груди. Эта цепочка не давала ему покоя. В один из дней Анна была в блузке, и верхняя пуговица осталась не застегнутой. Открывала она еще меньше, чем ее обычные закрытые платья, но эта расстегнутая пуговка обрушила последний барьер, сдерживающий его любопытство. Роман поддался вперед, протянул руку и вытянул тонкую цепочку, скрытую одеждой.