Это осознание неожиданно бесит.

Ее страх это совсем не то, что мне может понравиться. Хотя пока в тюряге торчал, разные мысли мелькали. Разные затеи в башке возникали.

Запугать ее. Сломить. Подавить.

Но в реале, когда она рядом вот такая — трясущаяся. Перепуганная. Кайфа почему-то ноль.

Раздражает даже.

Ладно, иначе вопрос по одежде решим.

+++

Не нравится мне то, как Хан на меня смотрит. Слишком откровенно. Развязно. И его мрачный оскал нравится еще меньше. Пугающий, угрожающий.

Да что же это все такое…

Замираю от его пристального внимания.

Тут вдруг Хан разворачивается. Уходит в другую комнату. Оттуда слышатся какие-то звуки.

Он что-то открывает? Шкаф?

Вскоре верзила возвращается обратно.

— Держи, — говорит и бросает мне что-то.

Невольно подхватываю. Смотрю. Да это же его футболка.

— Давай, — выдает Хан. — Быстрее шмотки меняй. Если только не хочешь, чтобы я это за тебя сделал.

— Хорошо, — отвечаю поспешно. — Я сама.

Верчу его футболку. Изучаю.

— Ты чего это? — спрашивает он, увидев, как склоняюсь над ней, вдыхая запах ткани.

— Проверяю.

— Что?

— Чистая? — вылетает, прежде чем успеваю подумать, как это звучит.

Нет, ну пахнет футболка приятно. Порошком. Но кто знает…

— Чистая, — хмыкает Хан, головой качает. — Надо же какая чистоплюйка. А за Имранова замуж собиралась. Его тоже обнюхивала?

— Какой же ты грубиян!

Ну да. Конечно.

— А Имранов нежный, — кривится Хан. — Милый. Жаль, тебе с ним нихера не светит.

Дался ему этот Имранов. Постоянно вспоминает.

— Долго еще тянуть будешь? — мрачно спрашивает. — Что-то ты не торопишься эту гребаную тряпку стягивать. Явно на помощь набиваешься. Ну так я помогу.

Опять надвигается.

Поспешно отхожу.

— Выйди, пожалуйста, — говорю. — Не могу при тебе.

— А ты привыкай, — чеканит. — Это все — мое!

Взглядом меня прямо пожирает. Облапывает. Шарит по телу, жадно ощупывая с головы до пяток.

— Чем быстрее привыкнешь, тем проще тебе будет, — добавляет он хриплым голосом.

Не хочу я к такому привыкать.

Однако Хан не спрашивает.

— Ты обещал, — говорю.

— Что?

— Белочку привезти.

Хмурится. Кажется, не сразу понимает о чем я. Но потом все же кивает, криво усмехается.

— Доставят, не дергайся.

Уже не верю, что Хан выйдет и оставит меня в покое хоть ненадолго. Однако он неожиданно мрачнеет. И… все же разворачивается, выходит в коридор.

Дверь захлопывается за его массивной спиной.

Нервно сжимаю футболку.

Надо бы поторопиться.

Вдруг он передумает?

Наверное, еще никогда в жизни я настолько быстро не переодевалась. Сбрасываю платье так быстро, как только могу. Накидываю сверху футболку, которая оказывается очень большой. Доходит мне почти до колена. Практически платье получается.

И тут до меня доносится голос Хана из-за двери.

— Да, привезите собаку сюда, — говорит он. — Определите ей место во дворе. Но так, чтобы другие не сгрызли. Ясно? Смотрите, чтобы не сдохла.

Переодевшись, выхожу из комнаты.

— На улице Белочку держать нельзя, — говорю. — Она не привыкла так. Домашняя.

Хан убирает телефон в карман. Хмуро смотрит на меня.

— Интересно получается, — говорит он. — Значит, мою футболку ты обнюхивала, на чистоту проверяла. А как до твоей псины дело доходит, так похер на чистоту. Тянешь в дом.

— Белочка чистая. Она всегда со мной жила. Так привыкла и…

— Это собака. А собаки живут во дворе.

— Нет, ее во двор нельзя, — качаю головой. — Особенно к тем. К твоим. Да они же ее сожрут.

— Слушай, все тебе не так, — щурится Хан, подступает ко мне. — Ну допустим, дам этой твоей… жить здесь. А мне-то что за это будет? А?

10. 9

— Не надо Белочку во двор, — повторяю тихо.