— О, дорогая Виктория, я так счастлив! — воскликнул Бернгольд. — Летим же скорее! Я познакомлю вас с друзьями, и мы объявим о свадьбе!

«Интересно, — подумала Вика, — а друзья у него симпатичные?»

Вскоре дирижабль завис над строением с плоской крышей. Спуск по веревочной лестнице понравился Вике еще меньше, чем подъем. С крыши внутрь здания, к счастью, вела уже нормальная лестница — основательная и широкая, с крепкими перилами. Из недр дома доносилась разухабистая музыка вперемешку с топотом. «Послеобеденный бал! Как удачно! — воскликнул Бернгольд, пытаясь перекричать шум. — Сейчас я представлю вас всем, о прекрасная Виктория!»

Вика вошла вслед за ним в танцевальный зал и восхищенно замерла. Помещение оказалось богато украшено цветами, под потолком порхали бабочки. По залу кружились пары в ярких блестящих нарядах, притопывая и лихо взвизгивая, когда музыканты выдавали особо эффектный пассаж. Те, кому партнера не нашлось, танцевали поодиночке, но тоже весело, с огоньком. Масса колыхалась, взметались руки, а кое-где и ноги.

В центре зала пучеглазая особа в переливчатом платье выделывала такие невероятные пируэты, что у Вики закружилась голова. Внезапно, замерев на половине движения, плясунья остановилась. «Бернгольд, дорогой! — воскликнула она, подскочила к Викиному жениху и ухватила его под руку. — Где же ты пропадал?! Я так по тебе скучала!»

Музыка смолкла, все присутствующие уставились на Вику. Все, кроме плясуньи, которая внаглую ее игнорировала, и горе-женишка, который, растаяв от навязчивого воркования, на глазах превращался в желе. Такое отношение в себе Вика терпеть не собиралась.

— Всем добрый день, — воскликнула она и ухватила Бернгольда за вторую руку. — Ах, дорогой, здесь так душно, — завязка ночной рубашки легко поддалась ее пальцам, и одеяние мигом потеряло викторианскую чопорность, явив усачу упругую грудь. Не всю, но достаточно эффектную часть, — Давай выйдем на воздух, под открытое небо, на ветерок…

— Да-да-давай, — ответил Бернгольд Викиной груди. Та ободряюще качнулась.

— Зачем же на воздух? — прожигая Вику взглядом, ответила соперница. — Я лучше окно открою, — и, не выпуская усача из цепких лап, она устремилась к окну. Вика отцепляться не стала, и ее потянуло туда же. По-прежнему не ослабляя захвата, плясунья изящно изогнулась, продемонстрировав Бернгольду обтянутый блестящим платьем тыл, и, потянувшись к шпингалету, открыла створку. — Вот, — проворковала она, крутанув обтянутой частью, — так будет лучше. Правда, дорогой?

— Д-да, — проблеял усач.

Плясунья обернулась и устремила на Вику полный превосходства взгляд. Платье ее, пока она открывала окно, претерпело неожиданную метаморфозу — вырез под горло внезапно превратился в изрядных размеров декольте.

— Бернгольд, дорогой, что это за девушка? — произнесла плясунья, обвиваясь вокруг него словно лиана вокруг пальмы. — Как ее зовут?

— Эт-то… Ва… Во… Вы...

— Виктория, — представилась Вика.

— А, да! — обрадовался Бернгольд. Взгляд его настолько увяз в плясуньином вырезе, что на Вику он даже не глянул.

— Должно быть, не местная, — плясунья посмотрела на Вику. — А меня, милочка, зовут Летания. Я — звезда, а также невеста этого усатого красавчика.

— Невеста? — переспросила Вика, сердито взглянув на изменника. Тот не отреагировал, продолжая пялиться все туда же.

Народ с интересом внимал, кто-то похрустывал конфетками.

— Вот именно, — улыбнулась плясунья. — А скажи-ка мне, Виктория, умеешь ли ты плясать? — она окинула Вику взглядом сверху вниз и обратно. — Так, чтобы за душу брало? Вижу, что не умеешь.