— Чтоб тебя, — испуганно выругнулась. — Ты закончил?

Неужели я совсем потеряла счет времени?

— Я и не уходил.

Лицо будто кипятком ошпарило. От мысли, что он был совсем рядом, стоял, наблюдал и глазами прощупывал, стало еще страшнее. Хотя лучше бы только глазами — горячие ладони уверенно легли на талию, сжав почти до боли. Булатов словно не контролировал собственное тело и с некоторой долей интереса смотрел на руки, которыми впечатал меня в стенку.

— Что ты творишь? — сердце ухнуло в желудок, из горла вырвался прерывистый вдох.

— Ничего. Изучаю.

Мне стало неловко и стыдно. Изучать можно экспонат, но никак не человека.

— Ты пьян. Отойди, — ладонями уперлась в твердую грудь, силясь отстраниться.

— А на трезвую согласилась бы? — зло усмехнулся.

Мои слова рождали в нем неконтролируемую агрессию, и вот таким Макс был по-настоящему опасен. Потому что не притворялся спокойным, дремлющий вулкан внутри него вовсю полыхал.

— В твоих мечтах, Булатов. Отвали, сказала же.

— Да не смеши. Я бы и под градусом на такую, как ты, не взглянул.

— Тогда не трогай.

— Желание клиента — закон. Забыла? — опалил шею, придвинулся ближе, сокращая считанные сантименты.

Алкогольное дыхание заставило поморщиться, вновь напомнив о том, что из нас двоих только у меня голова на плечах.

— Скажи, что мне сделать, чтобы ты прекратил?

— Прекратил что?

Я помолчала, подбирая верные слова. Наконец, нашлась с ответом.

— Присутствовать в моей жизни.

Он хмыкнул, как-то невесело растянув губы в злом оскале.

— Ох, я еще не присутствовал в твоей жизни, рысьеглазка. Но ты не волнуйся, я покажу тебе разницу.

Несмотря на громкие слова, Булатов вдруг немного отодвинулся и убрал одну ладонь с талии, переместив ее на шею. Прочертил линию ключиц, вплелся в волосы, пальцами перебирая светлые пряди. Игнорировать мою дрожь у него больше не получалось.

— Тебе страшно?

— Нет, — глупая отговорка. Мы оба понимали, что трясло меня далеко не от холода.

Я цеплялась за идею позвать охрану и слегка успокаивалась, однако и кричать не спешила. Словно потеряла голос, затерялась в координатах. По нервам били звуки — отдаленная музыка и рваное дыхание почти у уха. В местах, где он прикасался, горела кожа.

Вдруг я услышала странное:

— Такая несгибаемая, — короткая пауза, — знаешь, тебе бы подошла роль богатой девчонки. А так ты словно не вписываешься, Варя. Не отыгрываешь.

Вникать в его пьяные бредни мне откровенно не хотелось, поэтому я лишь повторила.

— Уходи.

— Как скажешь, — неожиданно согласился и будто случайно мазнул кончиком носа по щеке.

Я замерла, ожидая того самого утверждающего последнего слова, унижения или хотя бы пару оскорблений — уж с фантазией Макса можно было собрать просто адовое комбо. В его глазах все еще тлело какое-то непонятное мне чувство, схожее с тем, как смотрят на чудный деликатес. Вроде и интересно, но страшно пробовать.

И все же Булатова не подменили. Он отошел, одернул ворот рубашки, словно ему не хватало воздуха, и хрипло произнес:

— В универе в таком виде не появляйся. Да и вообще… нигде. А то я сопьюсь.

Вытащил из кармана пачку денег и не глядя бросил на пол. В этом было своеобразное понимание — лично из его рук я бы не взяла. Или взяла, но с острым чувством, что пала на самое дно. А так — удаляющийся силуэт Булатова, которого больше словно ничего не волновало, и полумрак коридора, где с полуприкрытыми глазами не так стыдно поднимать купюры.

Увидев сумму, я сглотнула. Просто бешеные деньги были брошены как пустые фантики. Булатов мог бы и не стараться. Он и так уже показал мне