Воздух заколебался, затуманился, а затем осветился голубыми искорками. Мерцающие крошечные огоньки закружились, с каждым мгновением прибавляя скорости, обозначая границы портала. Будто сорвали фотообои вечернего зимнего леса со стены, и за ними открылся серый мрак бетона. Матушка Сельма подтолкнула меня к порталу. Я сделала робкий, неуверенный шаг, не решаясь войти в круговорот голубых огоньков. Серый мрак прояснялся, в нем выделились крупные хлопья метели на фоне темных скал.

Новый толчок в спину, и я уже смелее шагнула в портал, убрав заговоренный нож в тряпичную сумку. Ее ремешок упал с плеча под локоть, но я не стала поправлять его. Прихватила сумку рукой, чтобы не унесло ветром. Насколько тот ветер силен, я не представляла, пока не окунулась с головой в бурную воздушно-снежную пучину. Липкие хлопья летели в лицо, перекрывало дыхание, чуть не сбивало с ног. Вокруг было темно, холодно… и так страшно… Казалось, еще секунда-другая, и меня унесет вниз с утеса, в огромную пропасть, которая будто бы приближалась к нам, проглядывая беспросветной чернотой среди клубов метели.

Мы с Матушкой Сельмой взялись за руки для устойчивости. Наставница первой начала произносить заклинание, прикрыв рукой в варежке нос и рот, а я приняла эстафету. Оглянувшись, увидела, что портал исчез. Слова застывали в горле. Рифма терялась. Вьюга не спешила униматься, вяло реагировала на ведьминские призывы.

— Говори на родном языке, как получится, — сделала вынужденную поблажку Матушка Сельма. — Волшебные слова должны прежде всего идти от сердца идти, а не бесчувственно слетать с пожелтевших от времени книжных страниц. Пока ты в полной мере с древними магическими книгами не подружилась, не приняла нить предшественниц, сама твори заклинания. Так все лучше, чем без толку бубнить, как глупая индюшка.

С детства не сочиняла стихов, если же верить книгам, то именно в рифме и сочетании слов кроется дополнительный источник силы во всяком могущественном заклинании. Не верила, что все получится легко, но слова сами пришли ко мне… От сердца. Вновь права оказалась моя наставница.

— Ты не вой, метель

Словно дикий зверь.

Ляг у ног, словно кошка,

Утихни немножко.

Ты людей не губи,

В темный край отступи,

Где пустынные горы,

Чудовищ злых норы.

Все получилось! Вьюга превратилась в обычный снегопад. От радости я, как счастливый ребенок, похлопала в похолодевшие ладоши и поспешила надеть связанные Матушкой Сельмой варежки. Снежная ведьма похвалила меня и попросила вновь открыть портал, проторить обратный путь.

Я взяла нож, подняла руку, чтобы начать рисовать в воздухе овал, как вдруг буря не просто вернулась — налетела с десятикратной силой. Нож выдернуло из рук, сумку сорвало с плеча, и меня саму приподняло от земли. Кружась в снежном смерче, я увидела, как Матушку Сельму несет к огромной черной пропасти и резко кидает вниз.

В панике я закричала. Голосом, без слов, подобно загнанному в ловушку зверю. Пурга не давала пробиться словам, и дышать удавалось лишь острыми урывками. Меня понесло к пропасти: туда, где скрылась Матушка Сельма, навстречу острым скалам…

Я пыталась повторять слова заклинания хотя бы мысленно, все отчаяннее взывала к неукротимой стихии, но творящийся вокруг ужасный хаос проник даже в мое сознание, затмевая его темно-серым туманом. Невыносимо страшно было не чувствовать под собой земной тверди, и даже глаза больше не удавалось раскрыть. Крупные снежные хлопья больно ударяли по плотно сомкнутым векам, ресницы накрепко примерзли.

И вдруг я почувствовала, как широкие мощные крылья со свистом рассекли снежный смерч. В следующее мгновение я упала на горячую и немного колючую спину, покрытую жесткими чешуйками.