4. Глава 4

За некоторое время до начала событий.

Марион сбежал по лестнице, разбив тишину цокотом набоек на сапогах. И руки раскинул, как для объятий. Пожалуй, такое радушие брата напугало не меньше недавних мечников в узком коридоре. Киллиан даже отшатнулся. Однако братских объятий не случилось.

– О Прадракон… – замер в шаге от него Марион. – Ты же весь запачкался. Что это? Кровь? Неужели нельзя было… – и махнул рукой. – Впрочем, ты всегда пренебрегал обязанностью следить за своим внешним видом.

Он сейчас серьезно? От удивления у Киллиана брови полезли на лоб. А Марион рассмеялся, легко и беззаботно. Неужели легендарное проклятье императоров коснулось и их семьи, и брат на самом деле сумасшедший?

– Прости, не удержался. По-моему, отличная шутка.

Перед глазами поплыло. Пусть грохнуться в обморок и унизительно, но он не отказался бы от этого проявления слабости, лишь бы не слышать и не видеть больше по-женски смазливого лица Мариона. Но обморок все не приходил, а плечо нашло себе подпору в виде мраморной колонны.

– Где, Прадракон вас подери, лекарь?! – рев Мариона донесся до него словно сквозь толщу воды. – Мой брат умирает!

– К тому же он испачкает здесь все своей порченой кровью… – докончил за него Киллиан и хрипло рассмеялся. Шутка и правда была что надо. К тому же – чистейшая правда.

А потом долгожданная темнота поглотила его.

…У Мариона действительно оказалась с собой внушительная корзинка с провиантом. Он приказал отвезти их к смотровой башне – пережитку темных времен, когда в Изнанке гремела война между драконами и демонами. Древние камни поросли мхом, иссохшим снаружи и густо багровеющим внутри строения. Выщербленные ступени – не меньше сотни – вывели их на смотровую площадку. Здесь и правда было свежее, чем внизу, и ветер трепал темные пряди Киллиана – еще одно доказательство порчености, – бросая на лицо.

Слуга опустил корзинку на пол и, подчиняясь жесту хозяина, оставил их одних. Марион раскинул руки и запрокинул лицо, подставляя его лучам склоняющегося к горизонту солнца.

– Посмотри, как красиво. Как можно ходить с таким недовольным выражением лица, когда тебя окружает вот это все?

По синему небу плыли полупрозрачные нити облаков, желто-зеленый ковер высоких трав тянулся вдаль, теряясь в поросли молодого леса. Еще дальше виднелись покрытые тенью громады гор.

– Вот она истинная свобода, Киллиан.

Брат впервые назвал его полным именем. И он, забыв о пейзажах, повернулся к Мариону. Тот смотрел в доступные лишь его воображению дали, не замечая взгляда. На губах застыла незнакомая горькая улыбка. И само лицо изменилось, сделалось старше, жестче. Даже под глазами почудились глубокие тени, какие бывают от долгих бессонных ночей.

Но вот Марион мотнул головой, отгоняя видение, и встретился взглядом с Киллианом. Он снова усмехался, неприятно, зло. Знакомый. Ненавидимый старший брат.

– Ты боишься высоты, Килли? – спросил, присев на краешек разрушающегося бордюра. Посыпалось вниз каменное крошево. – Дракон не должен бояться того, ради чего рожден. Настоящий дракон.

– Я не боюсь.

– Да неужели? Ты утверждаешь это так уверенно, что я того и гляди поверю, что ты хоть на что-то годен. Ну же, подойди.

Против воли задрожали ноги. Экипаж виделся отсюда игрушечным. Земля была далеко внизу, казалось, что небо и то ближе.

– Ближе, – приказал Марион, не то подтверждая последнюю мысль, не то просто указывая, и в голосе его прорезался металл.

Киллиан сделал еще один неуверенный шаг. Сквозь щели в древней стене можно было просунуть пальцы. Как она еще держалась? Страх тугим узлом стянулся в животе. Хотелось уйти, просто сбежать, и пусть Марион потом смеется. Неважно.