Что касается слез, не все женщины плачут, это правда. Часто такое поведение связано с семейным воспитанием или религиозными постулатами. Например, в 1913 году в Казани пролетка насмерть сбила его сиятельство князя Сакая Черпакаевича Маматкозина-Секаева на улице Воскресенской. Его супруга, княгиня Бакира Чепкуновна, не пустила ни единой слезы, когда бездыханное тело мужа внесли в дом для прощания, не расплакалась и позже, когда мужа провожали в последний путь и предавали его бренное тело земле. Лицо княгини оставалось непроницаемым, будто бы бесчувственным. Разговоры по этому поводу в городе разные ходили: дескать, не любила княгиня мужа, и что у них, у магометан, плакать при кончине родственников якобы не положено.

А наша русская баба как? Любила она своего мужа при жизни или не любила, разницы-то особой нет, – обязательно заголосит, зальет застывшее лицо покойного супруга слезами и будет плакать безостановочно и вполне искренне. Да еще волосы на себе примется рвать, подвывая и колотясь лбом о крышку гроба. А что Бакира Маматкозина-Секаева? А вот что… Через неделю, выследив кучера той самой пролетки (как оказалось, в своей смерти был повинен сам князь Маматкозин-Секаев, поскольку был сильно выпивши и попал под колеса пролетки из-за того, что не сумел удержать равновесие на тротуаре и повалился на дорогу прямо под колеса), княгиня зарезала его кинжалом, нанеся тридцать восемь колото-резаных ран, шестнадцать из которых оказались смертельными. Выбросив нож, она спокойно удалилась в свой дом и стала дожидаться полиции. И опять ни единой слезинки не пролила!

Наличие у Поляковой любовников наводило на определенные невеселые размышления, первое из которых и, пожалуй, самое основное: уж не замешана ли сама Инга Владимировна в убийстве супруга? Подобное тоже, увы, нередко происходит. Скажем, в том же тринадцатом году недавняя выпускница казанской Мариинской женской гимназии Анна Николаевна Бахметева, дочь попечителя Средневолжского учебного округа, отравила мышиным ядом своего благоверного – статского советника и дважды орденоносца Георгия Константиновича Бахметева. В ходе следствия выяснилось, что убийство она совершила ради своего тайного возлюбленного, конюха Пантелея Скорохватко. Воспылала к нему страстью после того, как случайно увидела его выходящим из бани нагишом.

Женская душа – это вообще одни сплошные сумерки да потемки. Порой они и сами не могут разобраться, какие такие призраки будоражат их дамское естество и как с ними совладать. Именно поэтому Виталий Викторович решил лично поговорить с Поляковой, заглянуть в ее глаза и попытаться что-нибудь в них прочесть. Личное общение может сказать о человеке многое.

Когда майор Щелкунов позвонил в дверь квартиры Поляковых, ему открыла молодая женщина с безукоризненно выщипанными бровями, глазами цвета бирюзы, умело подкрашенными тонкими губами и с модной прической «холодная волна», весьма популярной в годы НЭПа да и поныне не утратившей своей актуальности. Особенность прически заключалась в том, что волосы укладывались локонами в форме волны, спускающимися в разных направлениях, что молодило лицо и придавало прическе и образу женщины в целом элегантность и некое кокетство.

Одета Инга Владимировна была не в домашний халат и отнюдь не в черную траурную одежду, как требовало того трагическое происшествие. На ней была темно-синяя слегка расклешенная юбка, легкая блузка малахитового цвета, поверх которой был надет атласный жакет с расширенными карманами и подплечниками. На шее в один узел был повязан белый шарф из тончайшего капрона. В руках Полякова держала небольшой берет и миниатюрную кожаную сумочку-конверт, куда кроме зеркальца, помады и небольшого флакончика духов мало что еще могло поместиться. На стройных ногах надеты чулки из тонкого фильдеперса, которые можно было купить исключительно на черном рынке за баснословные деньги, и босоножки на платформе.