– Может, Поляков имел какие-то дурные пристрастия?

– Не пойму, о чем вы спрашиваете? – насторожился директор.

– Например, может, играл в карты, – высказал первое, что пришло в голову, Рожнов.

– Да вы что! – отмахнулся Савелий Павлович. – Он был идеальный человек! Нам бы всем так… Не пил, не курил! Как говорится, все, что заработано, все в дом!

– Может, у него были женщины на стороне?

– И женщин у него никаких не было, кроме своей жены, разумеется… Хотя мужик-то он очень видный… был. Коллектив у нас в основном женский. Девчонки все молодые и красивые, а мужиков всех война повыбивала. Им ведь много-то не надо, хотя бы иногда к мужскому плечу прислониться, так он даже этого не допускал, железный парень был! Почему это я все говорю… – посмотрел на Рожнова директор. – Ведь о покойниках как у нас бывает: или хорошо говорить, или вовсе ничего! А тут такой случай, что только хорошее и можно сказать.

– Кто еще может рассказать о Полякове, скажем, о его личной жизни? Кого бы вы мне посоветовали? У него были друзья в техникуме? – спросил капитан.

– С физруком можете поговорить, с Марком Петровичем, он с ним в очень хороших отношениях был. С ним можете пообщаться, – чуть подумав, сказал директор.

У физрука были занятия, но, узнав, кто его беспокоит, он распустил учащихся и предложил капитану:

– Пройдемте в мою каморку, там нас никто не побеспокоит, вот там и поговорим.

Прошли в небольшое помещение с крошечным окошком. С левой стороны стоял небольшой стол и три стула. Над столом закреплена полка, на которой стояли кубки и висели вымпелы, наверняка заработанные учащимися техникума. Левую сторону стены подпирали три черных мата, а в противоположном углу лежали два мяча: один – баскетбольный, другой – футбольный. Увидев оценивающий взгляд капитана, Марк Петрович протянул:

– Вот так и живем. Ничего, не в обиде! Располагайтесь, – показал он на свободный стул.

– Вы ведь были другом Полякова, – начал разговор Рожнов.

– Не скажу, что мы были друзья неразлейвода… Все-таки люди взрослые, у каждого своя семья, но вот хорошими приятелями точно были! Жалко его, что тут сказать… Славный он мужик был, да и преподаватель хороший.

– У него бывали какие-то конфликты на работе?

– Абсолютно никаких, насколько мне известно. Во всяком случае, я об этом ничего не знаю. Он вообще неконфликтный был человек, со всеми ровный и доброжелательный. А его как злодея какого-то… У кого только рука поднялась! В руководство тоже никогда не рвался, как некоторые…

– Но он же все-таки был заместителем директора. Руководитель должен распоряжаться, командовать, а это уже подразумевает какие-то трения, кому-то его поведение могло не понравиться.

– На руководящие должности он не рвался, это точно! Его просто назначили, вот ему и пришлось тянуть эту нелегкую лямку. Костя старался делать так, чтобы людей не обидеть, со всеми очень уважительно себя вел. Редко такое встретишь в большом коллективе. А как преподаватель… Ни на кого свою педагогическую работу не спихивал. А то как у нас происходит, – с ноткой возмущения произнес Марк Петрович, – займет кто-то административную должность и тотчас оказывается в привилегированном положении по сравнению с другими, у него сразу появляется куча всяких причин, чтобы свои лекции и прочие преподавательские дела на кого-то спихнуть. Что тут еще добавить… Честный он был, очень добропорядочный и в быту ничего такого себе не позволял…

– Может, все-таки женщина у него какая-то была? Ничем таким он с вами не делился? – продолжал допытываться Рожнов.