— Ты не сможешь.

— Прости? — кажется, он удивлен.

— Ты выше этого, Эмиль. Ты не чудовище, чтобы вот так запросто с жизнями людей как с куклами играться, — поворачиваюсь к нему и смело ошарашенный взгляд встречаю, — если я перед тобой в чем-то виновата, если месть на меня направлена, но давай оставим это между нами. Ты же знаешь, что я все долги верну. Пусть и не сразу, но верну. Обязательно. Свое слово я никогда не нарушу.

Пожалуйста, поверь.

Пожалуйста, откройся мне. Объясни.

Пожалуйста, докажи, что я права. Умоляю, Эмиль.

Глазами кричу, но он не слышит. После томительных секунд молчания в ухмылке расплывается и за талию хватает, в каменное тело впечатывая.

— Ты права, — шепот шею обжигает, — тебе отомстить хочу. Если бы не твоя детская любовь, все было бы по-другому. Если бы ты, как и все остальные, мимо меня прошла, в задницу засунув свою жалость, я бы другим был. Совсем другим.

— В каком смысле? — напряженно сглатываю.

— В прямом. Ты ошиблась, Арин. Говорил ведь, чтоб обо мне думать плохо не боялась. Было бы куда проще правде в лицо смотреть.

— Но…

— Где твой сотовый?

— В сумке.

— Загляни. Кто знает, вдруг ты что-то важное пропустила?

— Ты что-то сделал с ними?!

На крик не срываюсь. Почти шепчу, не в силах своим ушам поверить.

— Да что я мог-то? — с укором произносит. — Я ведь мусор под твоими ногами.

— Эмиль, я серьезно.

К сумке подлетаю, пока он расслабленно к двери идет. На глазах мир рушится, а Тарханов улыбается, словно лишь ради этого дня он всю свою жизнь и прожил.

— Если ты хоть пальцем их тронул…

— То ничего бы и не было, но, к твоему счастью, физическая расправа — не мой конек. У папашки с мамашкой есть куда более ценные вещи. Их жалкая жизнь ничего мне не даст.

Открывает дверь и перед тем, как исчезнуть, напоследок бросает.

— До понедельника думай, а то я уже заждался.

— Да что мы тебе сделали?

Хороший вопрос. Адресат не тот.

— Считай это кармой, малая.

9. Глава 9

Пропущенные только от Саши, да и то наверняка в пьяном бреду посланные. Первое облегчение сразу накрывает, но потом я все же перестраховываюсь и маме звоню. В худшем случае я ее просто разбужу.

С тяжестью на сердце все равно не справлюсь.

— Дочка, ты чего так поздно? — сонно произносит. — Случилось что-то?

— Эм, нет, — вру на ходу, — просто кошмар приснился, и я за вас испугалась. У вас с папой все хорошо?

Тошнота к горлу подкатывает. Из-за лжи себя мерзко чувствую, но и сказать не решаюсь. Да и как такое скажешь? И стыдно, и противно.

Мам, ничего, что я собой ваши долги покрою?

Боже. Прикладываю ладонь ко лбу. Вроде не температурю, а такие мысли в голову лезут.

— Дочка, ложись спать, все нормально у нас. За деньгами пока не приходили. Тишина одна. У папы еще с машиной какая-то ерунда, сейчас на моей ездит.

— Ясно, — облегченно выдыхаю. — А что с машиной?

— То ли аккумулятор сел, то ли замыкание проводки. Не заводится, в общем, но это не страшно.

Она собирается отключиться, но меня так и подмывает спросить. На полуслове обрываю.

— Мам, у меня разговор есть. Ты…помнишь парня, с которым я в школе общалась? Он еще тебе не нравился.

— А почему спрашиваешь? — она хмурится. По голосу чувствую. — Мы же закрыли эту тему.

— И все-таки, — я настаиваю, — почему он так внезапно исчез? Вы как-то на него повлияли?

— На что ты намекаешь, Арина? — строго отзывается та.

— Просто ответь.

— И слышать больше не хочу.

— А если бы ты узнала, что он снова в Москве?

Босыми ногами к кровати иду. Боюсь, что удар хватит, и я прямо на кафель полечу.

Давно мы с мамой так напряженно не разговаривали. Она даже рефлекторно голос повышает, не боясь папу разбудить.