– Нет, – трясу я своей головой, хватая искрящийся воздух. – Нет, нет, нет, – заливаясь слезами, стону. У него не получится. Не получится снова меня обмануть. Не получится снова дать веру в то, что Данис Асадов способен что-то почувствовать!

Но… уже поздно. Вся моя сущность ловит каждый момент этого больного, темного взгляда. И в каждой моей клеточке он отзывается пониманием. Больно саднит по израненной, рваной душе. Кричит о том, что знает эти чувства так хорошо, как никто.

Прочь! Прочь из этого номера! Прочь из моей жизни и головы!

Все это я кричу ему мысленно, потому что вслух больше ни слова произнести не могу. Меня будто сковал паралич, и лишь мысли лихорадочно мечутся, находя выход в горячих слезах.

Я отчаянно, почти обессилено, вскидываю дрожание руки, и снова толкаю его.

Умолю, кричу и сиплю:

– Уходи… Уходи, Данис… Прошу!

Но, вместо того, чтобы выполнить просьбу, он перехватывает меня за запястья. Место, где наша кожа соприкасается, начинает палить, будто его кипятком обварили. И я почти физически чувствую, как оттуда по телу разливает яд. Ползет мелкой сеткой по коже, вскоре забирая всё без остатка.

Отравляющая ядовитая ртуть, которая меня поразила, носит редкое имя и способна разрубить на куски все нутро. Проникать в каждую клетку так глубоко, что ты никогда уже не излечишься.

Данис грубо дергает меня ближе к себе.

Упираюсь, кладя руки на его грудь. Под пальцами хрустящая ткань выглаженной рубашки, напряженные мышцы и оголтелое сердце, будто он только что пробежал марафон.

Мучительно больно к нему прикасаться. Мучительно больно не иметь возможности этого делать.

И запах его снова проникает под кожу. И сам Данис давно уже там. Внутри меня. Стал моей частью. И от этого не избавиться, как бы я ни пыталась.

– Зачем…?! – Обреченно шепчу, зажмуриваясь от слез. – Ну зачем?! Уходи…!

Он до боли сжимает пальцами мой подбородок, резко дергая его вверх. Заставляет посмотреть на него.

– Я никуда не уйду. Даже если потом ты будешь меня ненавидеть.