Утираю слезы, подхватив со столика бумажный платок. Придется опять вызывать визажистов и исправлять макияж.

– Полегче? – с сочувствием спрашивает подруга.

– Угу, – трясу головой.

– Сонь, ты ведь про Даниса говорила? – вдруг произносит она, и я цепенею. Медленно к ней поворачиваюсь, чтобы удостовериться, что не послышалось.

Но на губах Нины теплая дружеская улыбка. И она точно имела в виду именно Асадова. Других Данисов в нашем окружении нет.

– Нин, откуда ты…? – пялюсь на нее ошарашено.

– Ну что думаешь, не заметно это было, когда вы болтали у бассейна в прошлом году? А в клубе? Ты сама, что ли не видела какими он на тебя глазами смотрел? Да и ты хороша…. Влюбленную девушку не так сложно вычислить, – давит смешинку. – Прости, но для меня это правда было… – плечиком передергивает игриво. – Очевидно.

– О, черт… – я снова закрываю лицо, но уже от стыда.

– Ну чего ты?

– Он лучший друг папы! И ему 39! Он на 20 лет меня старше! Мы совершенно из разных миров!

– Ну и что, Сонь?

– Как это ну и что?! Как ну что?! Я не должна к нему ничего подобного чувствовать! О-о-о, Нина-а-а-а… – стону, – ты же не знаешь… Мы переспали в прошлом году…

Нина смеется.

– Да я уже поняла. Между вами так искрило, вряд ли вы б удержались.

Бью ее в плечо кулачком.

– Хватит надо мной потешаться, – бурчу. – Что мне делать-то теперь?

– Я вообще не понимаю, зачем ты за Яноша выйти решила, – задумчиво отвечает она. – Нет, дело, конечно, твое. Но ты ведь не можешь не замечать, что с ним так не искрит…

– Зато мы идеальная пара. Ведь идеальная…? – с надеждой смотрю. Почти умоляю ее подтвердить.

– Идеальная, – деловито кивает. – Но ты долбанная перфекционистка, Сонька. К тому же с глубоким синдромом отличницы. А пора бы было принять, что не любое желание должно иметь безукоризненный образ. Иногда, мы хотим чего-то аморального, грязного, запретного, стыдного. И это совершенно нормально. И иногда тот, кто кажется идеальным, нам вовсе не нужен. А мы все держимся, держимся за него, боясь отпустить. И запрещаем даже себе признаваться, чего на самом деле хотим.

Я сглатываю, часто моргая. Глаза девушки улыбаются, но выглядит она абсолютно серьезно.

– Знала бы я раньше, что ты чертов психолог… – тяну недоуменно.

Нина хихикает, и треплет меня по плечу.

– Давай, Софа, решайся, есть еще дорога назад, – но, стоит ей только закончить мысль, как в дверь резко стучат. А потом, не дожидаясь ответа, распахивают.

Мы с Нино подскакиваем с кровати, когда видим Яноша. Его озадаченный взгляд проходится сначала по Нине, потом перемещается на меня.

– Эй…! – с обвинением смотрю на него, и прячусь за спину подруги. – Ты же не должен меня видеть до свадьбы! Это плохая примета!

Но Янош серьезен, как никогда и на мои слова не обращает никакого внимания. Он нервно сглатывает, потом произносит:

– Соня, мы можем поговорить? Это важно.

Я в полной растерянности, но Нина все берет в свои руки. Кладет руки мне на плечо, заглядывает в глаза, как бы без слов говоря: «Давай, это шанс все прояснить и не наделать ошибок»

– Я вас оставлю, – вежливо улыбается Яношу и вышмыгивает за дверь.

21. 20

Софи.

– Ян, – для приличия я все-таки стаскиваю с кровати шелковые покрывало и укутываюсь в него. – Что случилось?

Парень неловко переминается с одной ноги на другую, но при этом не спускает с меня пристальных глаз.

– Соня, – подходит чуть ближе, проникновенно беря меня за руку. – У нас ведь все хорошо? Между нами. Все хорошо? Сонь, ты что, плакала? – замечает на щеках подтеки от туши.

Я быстро тру руками лицо, пытаясь скрыть следы своей драмы.