Только Алан ведь и не паникует, правильно? Он прекрасно понимает, что совершил глупость. И как та муха – с каждым мигом увязает всё сильнее.

Сворачивать нужно было раньше. До липкой паутины. А отсюда вытаскивать некому. Сам выпутывайся, как умеешь.

Замедляют бег холеные императорские кони. Здесь пыльная дорога более ухабиста. Возок с нежной влюбленной Марией может пострадать. Или голова у принцессы закружится.

Дочерей императора может тошнить? Особенно на свидании с возлюбленным? Еще поймет не так…

А вот лошадь другой принцессы ноги, увы, не сломает. Коня будет жалко, Юлиану – нет.

А сумерки их выпустят еще нескоро. Если удирать – самое время.

Редколесье плохо укроет днем, зато ночью по нему пробираться проще.

Если знаешь дорогу. А знает ее здесь – не Алан.

Как когда-то в Лиаре.

И выстрелить он не успеет всё равно. Такие принцессы - всегда начеку. И стреляют не хуже.

Пустить бы коня прочь – вскачь. Просто по дороге. Желательно назад. Им ведь нельзя терять время?

Только равно это будет дезертирству. И отнюдь не с мидантийской службы.

Если, конечно, не сбежать, чтобы послать срочное донесение Ревинтеру. О заговоре. Так и так.

Сделать монсеньор уже не успеет ничего, но себя Эдингем обелит.

Или просто и ясно сдать всех мидантийскому императору.

Но что тогда будет с несчастной придворной красоткой? Очередной дурехой в жерновах очередных политиков? Уж точно не пощадят – хотя бы из принципа.

- Да, принцесса?

- Вас смешит взаимная любовь?

А тебе и впрямь интересна чужая любовь, змея? Или всё же возможность досадить отчиму, освободив его соперника? Что выигрываешь ты – кроме отличного шанса сделать большую гадость нынешнему императору?

Улыбается первая красавица мидантийского двора. Ей ведь так идет мужской костюм. И она так хороша верхом.

- А вы были когда-нибудь влюблены, моя принцесса?

Всё равно она его убьет. Терять уже нечего. Вот только не начала бы угрожать «языкастой подружке».

Не начала. Улыбается еще милее.

Не исключено, что разочтется со всеми, едва в Алане исчезнет необходимость. Просто и сразу – без угроз. Бросив что-нибудь, вроде: «Ну я же вас заранее предупреждала…»

Тонкая рука в изящной перчатке играет с хлыстом. За весь бег принцесса ни разу не стегнула лошадь.

Впрочем, таких кони слушаются превентивно. Во избежание.

- О да. Лет в десять или раньше. В одиннадцать - разлюбила.

Кому-то крупно повезло. Не приведи Творец - стать объектом ее страсти. Даже в детстве.

Бывают ли мидантийские принцессы вообще детьми? А принцы?

Даже такие, как Мария и Константин?

- Вы сами ответили на ваш вопрос. Вы переболели этим в детстве - почему я не мог так же?

- Потому что вы не переболели, - жестко усмехнулась она. – И вы – не мидантиец.

Лисица читает его мысли?

Впрочем, как раз мидантийцы от нее без ума. И не только потому, что принцесса.

- Имя Эйды Таррент вам о чём-нибудь говорит? А Ирэн Вегрэ?

- Ах ты...

Не улыбка, не усмешка - оскал.

- Заткнитесь, Эдингэм, прежде чем чирикнете что-то действительно лишнее. Разве вы не вращались в политике?

- Меньше вас, принцесса. Чего вы от меня хотите? Я же и так послушно пляшу под вашу дудку.

- Считайте это моей благодарностью.

- Что?

Кажется, Алан знал о Мидантии даже меньше, чем думал.

- Мой брат Роман — на редкость болтлив. Хлеще вашей мидантийской подружки. Особенно пьяным и в постели. Вы же не думаете, что шпионы в Эвитане есть у меня?

- А они есть у принца Романа?

Она что, спала с психопатом-садистом Романом?! Рисковая дрянь. И всё еще жива? И даже здорова?

- До сих пор не было, Эдингем. Потому что он такой скукой, как шпионаж, не интересовался - хоть трезвый, хоть пьяный. Роману было столько не выпить. Но вам нет нужды вникать, кто и почему решил снабжать его столь увлекательными подробностями именно вашей, вне всяких сомнений, интересной биографии. Просто будьте начеку, Алан. Я легко взяла в заложницы вашу нынешнюю подружку. Новые друзья Романа сработают не в пример лучше. И дальше.