Для полного счастья, «пары» объявляет Жанна, и мне прилетает «радость» жить с Полиной. С другой стороны, перспектива провести ночь бок о бок с неизвестно что задумавшей на мой счет Людой или мучимой чувством вины, а потому чересчур общительной Яной вряд ли принесла бы мне удовольствие. Поэтому просто принимаю факт общей палатки с Глотовой как данность. Полина так Полина. Главное: не звать ее Полей, и тогда, может быть, она не задушит меня во сне.

Мрачно скольжу взглядом по собравшимся на поляне. Как ни парадоксально, но верю я из этого множества одному единственному человеку. И кто бы сказал мне еще месяц назад, что я буду доверять Холостову, покрутила бы у виска пальцем. А теперь мне кажется, что только от него и не стоит ждать ножа в спину. Кошусь на распаковывающую палатку Полину — нет, ее с ножом тоже не представляю. Может, еще пистолет какой, но точно не холодняк.

— Лера, помогай!

Предмет моих мыслей зовет меня на помощь, и мы с Глотовой начинаем вместе вертеть тюк с палаткой, пытаясь установить ее согласно инструкции. С завистью кошусь на Дэна, уже вбивающего колышки для места жительства Аршанской. Быстро он отошел, однако. Наивняк еще тот, хоть и пытается казаться крутым.

Полина прослеживает направление моего взгляда.

— Может быть, попросишь Костю помочь?

Удивленно оборачиваюсь к ней. Кажется, она на полном серьезе — никаких насмешек ни на лице, ни в голосе. Ясно, Людка на прошлой стоянке так громко возмущалась тем, что Холостов выбрал не ее, что все обратили внимание на то, с кем он ушел.

— Почему именно его? — интересуюсь. Нет, ни капли не дружелюбно.

Полина тут же теряется.

— Я просто подумала…

— Даже не думай в эту сторону, — предупреждаю серьезно.

Как говорила бабушка: лучше бы своей личной жизнью занялись. Что-то самой Глотовой никто не приписывает романы с Митькой, хотя они вместе ходили за картой и, кстати, в отличие от второго близнеца и Аршанской, принесли искомое и вернулись даже раньше нас.

В ответ на мое откровенное хамство Полина лишь бросает на меня опасливый взгляд и продолжает разворачивать палатку. Так-то лучше. Немой сосед — то что доктор прописал. Достали.

Так, а этот колышек откуда? Вроде же их должно быть четыре…

— Помочь?

Полина тут же радостно и с надеждой вскидывает глаза на подошедшего к нам. Даже оборачиваться не хочу. Так и сижу на корточках, рассматривая, как по мне, совершенно лишний кол. А я что? Я — ничего. Я и на траве могу поспать. Ну, или на меня снизойдет озарение, и я соберу палатку сама.

— Помоги, пожалуйста, — отвечает за меня уже отчаявшаяся Полина. — Спасибо, Костя.

Поднимаюсь и отступаю в сторону, чтобы не мешать.

— Учись, — усмехается мне Холостов. — «Спасибо, Костя».

«Дорогой», она забыла слово «дорогой».

— Спасибо, Костя, — передразниваю ехидно, — иди в б… — и резко замолкаю, видя, как Полина смотрит на нас, округлив глаза и переводя взгляд с одного на другого.

М-да, неловко вышло.

Воспоминание 86

24 мая

Не спится. Уже за полночь, а я вожусь, как уж, в своем спальном мешке и мечтаю о наступлении утра. Лучше уже торчать на занятиях, чем в этом злодремучем лесу. Как там мой Биби? Ну да, самое то — думать о котенке, вместо того, чтобы спать перед очередным марш-броском. Сама себя бешу.

Полина в своем мешке лежит неподвижно, даже не поворачивается с боку на бок. Завидую ее нервной системе — я и в обычной кровати верчусь во сне волчком, не то что на твердой земле.

Укладываюсь на спину, пытаюсь дышать ровнее. Где-то читала, что период сна человек закатывает глаза, и если лечь, вытянув руки по швам, и попробовать закатить зрачки под закрытыми веками вверх, словно пытаешься рассмотреть изнутри макушку, то быстро уснешь. Пробую. Макушку не видно. А метода отличная: то ли я в итоге устаю закатывать глаза, то ли все-таки усталость за день берет свое, но я почти засыпаю. Почти, потому что в этот момент слышу звук расстегиваемой «молнии».