Холостов берет меня за руку (благо комнатка узкая) и тянет на себя. Не сопротивляюсь, словно телок на привязи, как сказала бы ба. Я оказываюсь у него на коленях. Ужасно неловко… и нравится… и стеснительно.

Теперь Костя сам упирается лбом мне в плечо.

— Не подпустила бы ты к себе ни старика, ни Брэда Питта, — отвечает с тихим смешком. — Я сам с тобой как по минному полю, чтобы не спугнуть. Лаборатория и зелье не в счет.

Минер, блин. И правда, осторожно так держит, тактично даже — точно не лапает, хотя мог бы. И в комнате Руса позавчера — тоже весьма целомудренно, если на то пошло.

Смелея, провожу ладонью по его волосам.

— Тогда зачем все это, если так сложно? — спрашиваю.

— Потому что нравишься.

Вот так, коротко. Зажмуриваюсь, радуясь, что он сейчас не видит моего лица.

— И ты готов идти по этому минному полю? — уточняю.

— Сам в шоке, — смеется.

И я ему верю.

23. Глава 23

Воспоминание 99

31 мая

Туда-сюда, туда-сюда… сижу на траве, водя шнурком с привязанным к нему куском белой бумаги, а Бабай делает вид, что активно ее ловит. Только «активно» и Боб — в последнее время понятия несовместимые. Когда он был еще стройным котенком, то обожал такие забавы. Крутился волчком, хватая бумажную добычу, махал лапами так, что только успевай отдернуть руку, пока ее не превратили в фарш. Шерсть на затылке и по хребту вздымалась, а усы вздыбливались, будто хищник и правда вышел на охоту. Сейчас Бабай не настолько старый, насколько жирный, и наши игры заключаются в помахивании перед его носом игрушкой — с моей стороны, и ленивыми взмахами лапы — с его. Так и развлекаемся.

В двухчасовой перерыв между занятиями и ужином мы с Костей собирались отправиться в библиотеку, но его снова вызвал к себе Князев, и я осталась не у дел. А потому решила навестить в саду свою вредную животинку, потратить время с пользой, так сказать.

Бабай потихоньку раззадоривается, машет лапами активнее и даже пару раз задевает тыльную сторону моей ладони когтем.

— Говнюк ты, Биби, — возмущаюсь, выпустив из пальцев шнурок и зажимая порез второй рукой. Отвлек внимание своей толстопопостью и видимой ленью, а потом таки вмазал — в этом вся Бабайская натура.

— Биби — так звали робота в «Смешариках», — раздается рядом, и я вздрагиваю от неожиданности, вскидываю глаза. Янка стоит в метре от меня, спрятав руки в глубоких карманах своих штанов цвета хаки и перекатываясь с пятки на носок, будто не знает, куда себя деть. — У меня есть младший брат, — поясняет в ответ на мой удивленный взгляд. Я, в общем-то, удивлялась не ее познаниям в мультипликации, а тому, что она, наконец, решила поговорить.

— Потому и Биби, — отвечаю, усмехаясь. — И у меня нет младших братьев и сестёр, — да-да, я сама люблю этот мульт. Мой любимый персонаж — пингвин с немецким акцентом.

Янка смеется, качает головой, будто не веря своим ушам.

— Кошатница, ты точно чокнутая, — дергаю плечом — пусть думает, что хочет. — Я… это… — девушка подходит ближе и опускается рядом на корточки. — Извиниться хотела.

— Уже неактуально, — говорю, параллельно пытаясь распутать Бабая: за две минуты он успел перемотать длинным шнурком всю свою увесистую тушку вдоль и поперек. Котяра оскорблённо принимает помощь и бьет хвостом по газону.

— Актуально, — отрезает Кожухова. — Я себя говном чувствую. Понимаешь?

— Понимаю, — еще как понимаю. — Забей уже, — после вчерашних открытий о директоре и его пристрастиях мне стало понятно больше, чем хотелось бы. И обсуждать это особо не хочется.

— Людка… — продолжает Яна, будто не слыша меня, но тут же прерывается, не зная, как подобрать слова.