Я с нетерпением жду вторника, когда прибудут В. П.; будет гораздо веселее и не так тихо. Эта тишина так пугает меня по вечерам и по ночам. Я хочу, как и все, чтобы хоть кто-то из наших защитников ночевал здесь.

Вчера у нас было много работы, нам пришлось вытаскивать косточки из двух корзин вишен для производства, господин Кюглер хочет их законсервировать. Коробки от вишен мы превратили в маленькие книжные полки. Днем нам приходится говорить шепотом и ходить очень тихо, иначе люди на складе могут нас услышать.

Кто-то зовет меня. Твоя Анна

Пятница, 14 августа 1942 года

Дорогая Китти!

Я бросила тебя на целый месяц, но, честно говоря, у нас так мало новостей, что я просто не могу найти что-то интересное, чтобы писать тебе каждый день. В. П. прибыли 13 июля. Мы думали, что они будут 14-го, но между 13 и 16 июля немцы рассылали повестки направо и налево, что создавало все больше и больше беспорядков, так что они решили, что для безопасности лучше на день раньше, чем днем позже. В девять тридцать утра (мы еще завтракали) пришел Петер, сын В. П., ему нет еще шестнадцати, довольно тихий, застенчивый и неуклюжий молодой человек; трудно многого ожидать от его компании. Господин и госпожа В. П. прибыли через полчаса; и мы повеселились, увидев, что в шляпной коробке у нее был большой ночной горшок. «Я нигде не чувствую себя как дома без своего туалета, – заявила она, так что он стал первой вещью, которая нашла постоянное пристанище под ее тахтой. Господин В. П. своего не принес, но принес под мышкой складной чайный столик. С того дня, как они появились здесь, мы все вместе уютно кушали, а через три дня казалось, будто мы семеро были одной большой семьей. Естественно, В. П. смогли многое рассказать нам о той дополнительной неделе, которую они провели в обитаемом мире. Среди прочего нам было очень интересно узнать, что случилось с нашим домом и с господином Гольдшмидтом. Вот что нам рассказал господин В. П.

«Господин Гольдшмидт позвонил мне в девять часов утра в понедельник по телефону и спросил, могу ли я приехать. Я немедленно отправился к нему и нашел Г. в состоянии сильного волнения. Он дал мне прочитать письмо, оставленное Франками, и собирался отнести кошку к соседям, как говорилось в письме, что меня порадовало. Господин Г. боялся, что в доме будет обыск, поэтому мы прошлись по всем комнатам, немного прибрались и убрали со стола. И вдруг я обнаружил на столе госпожи Франк адресную книжку, где было написано Маастрихт [5]. Хотя я знал, что это было сделано нарочно, я притворился, что очень удивлен и потрясен, и попросил господина Г. немедленно разорвать этот злосчастный клочок бумаги. Я все время делал вид, что ничего не знаю о вашем исчезновении, но, когда я увидел бумагу, меня вдруг осенило. «Господин Г., – сказал я, – до меня только что дошло, к чему может относиться этот адрес. Я очень ясно помню, как около полугода назад я видел в офисе высокопоставленного офицера, он, похоже, очень хорошо относился к господину Ф. и предложил ему помощь в случае необходимости. А он действительно жил в Маастрихте. Я думаю, что он, должно быть, сдержал свое слово и каким-то образом сумел забрать с собой господина Ф. в Бельгию, а затем в Швейцарию. Надо рассказать об этом всем друзьям, кто спрашивает, не упоминая, конечно, Маастрихт».

С этими словами я вышел из дома. Большинство ваших друзей уже знают об этом, потому что я слышал это уже несколько раз от разных людей». Нас очень позабавила эта история, и тогда господин В. П. сообщил нам дополнительные подробности и снова посмеялся над тем, как люди могут дать волю своему воображению.