— Ты точно знаешь дорогу? — спросил Бадрик и впервые за несколько часов завертел головой, озираясь.

— Точно.

— Язык к нёбу присох.

— На закате выйдем к ручью. Там устроим привал.

— Деревенские мальчишки не знают таких слов.

— Я не деревенский, а трактирный. Трактирный люд и не такие слова знает. А ещё я мечтал стать наёмником. Когда они останавливались в таверне, я всегда их обслуживал и слушал, о чём они говорят.

Бадрик стиснул в кулаке навершие эфеса:

— Тебе повезло. Скоро меч станет твоим, и мечта осуществится.

— Я хочу быть лучником.

— Во дурачина! Лучникам мало платят.

— Мне будут платить много. Я продам меч и куплю длинный лук.

Бадрик поджал губы:

— Сложное оружие. Надо много тренироваться.

— Ты когда-нибудь стрелял из длинного лука? — спросил Тиба, ни голосом, ни мимикой не выдавая волнения.

— Приходилось.

— Ну и как?

— Никак.

— Никуда не попал?

— Я мечник, а не лучник.

— Это понятно. Непонятно, откуда у тутошних лучников длинные луки. Я про такие только слышал, но ни разу не видел.

— В Приморье это не редкость.

— И тебе позволили стрельнуть? Вот так вот просто? Дали и сказали: стреляй?

— Отвянь! — отрезал Бадрик и прибавил шаг.

До ручья они добрались в темноте. Развели костерок, чтобы зверьё близко не подходило. Быстро перекусили и стали устраиваться на ночлег. Бадрик улёгся у огня, подложил под голову котомку, в одну руку взял меч, в другую камень. Тиба поплескался в прохладной воде и полез на дерево.

— Ты куда? — прозвучало снизу.

— Спать.

— Совсем сдурел? А ну как свалишься ночью?

— Не свалюсь, — откликнулся Тиба и растянулся на толстой ветке.

Где-то рядом просвистел «сыч» — Ребер сообщал, что занял удобную для наблюдения позицию.

— Куда течёт этот ручей? — вновь послышалось снизу.

— К реке.

— К Туманной?

— К ней самой, — ответил Тиба, а сам подумал: хоть бы завтра вояка не заметил, с какой стороны встаёт солнце.

Наёмник ничего не заметил. Небо по-прежнему пряталось за кронами. Вдобавок к этому утро выдалось пасмурным. Путники доели хлеб, замотали в тряпицу два последних ломтика телятины, набрали в кожаную фляжку воды и выдвинулись в путь.

Целый день накрапывал дождь. Бадрик не заикался об охоте, не предлагал притупить голод остатками мяса. Лишь интересовался, не слишком ли медленно они идут. А Тиба уже никуда не торопился. Скоро они выйдут не к тракту, а к Вольной реке, и обман раскроется, ибо до Туманной реки топать и топать, более того, западный тракт пролегает намного ближе, чем та самая Туманная река, она никаким образом не могла преградить им дорогу.

Глядя по сторонам, Тиба производил в уме расчёты. Пока они с Ребером оглушат и свяжут наёмника, пока найдут укромное место для его содержания, на землю опустится ночь. На рассвете Ребер переправится через широкую, глубокую реку и побежит в ближнюю деревню за подмогой. Если там не окажется юных Выродков-шпионов, Тиба побежит дальше. Если потребуется, он проделает неблизкий путь до Глухого леса, за которым теперь находится логово Небесной Стаи. А Тиба останется здесь и проведёт с пленником несколько долгих дней.

Похоже, Бадрик почуял неладное. Не выпуская из кулака рукоять вложенного в ножны меча, настороженно озирался.

— Долго ещё?

— Скоро будем на месте, — отозвался Тиба и оглянулся.

Ни трава, ни кусты не колыхались. Наверное, Ребер отстал, хотя должен идти по пятам. С минуты на минуту лес поредеет, в просветах между деревьями засинеет речная гладь. До слуха уже доносились хриплые, похожие на карканье крики цапель и отрывистое пение лягушек.

К счастью, внимание Бадрика было приковано к окружающей картине, а не к звукам.