— Меч кучу денег стоит. И ты вот так просто с ним распрощаешься?

— Не просто. Ты, можно сказать, жизнь мне спас. Отблагодарю тебя от чистого сердца. Только выручи ещё разок.

Тиба с трудом сдержал смех. Вояка слаб не только телом, но и умом, раз решил, что рядом с ним сидит простофиля.

— Ну так что? Покажешь дорогу?

— Покажу, если не будешь плестись, как гружёный мул.

— Пойдём быстро, — заверил Бадрик.

— Сперва заскочим в какую-нибудь деревню. Едой надо разжиться. Но учти, я свои деньги тратить не стану.

Бадрик кивком указал на котомку:

— Там немного хлеба и вяленой телятины. На день хватит.

— А потом? Нам идти два дня.

— Мы в лесу, мальчик! Еда здесь растёт, бегает и прыгает. Ну что, пошли?

— Пошли, — согласился Тиба и незаметно для нового знакомого дал знак затаившемуся в кустах Реберу. Приятель должен идти следом, не выдавая своего присутствия.

Услышав в ответ тихий стрекот «птицы», Тиба еле сдержал улыбку. Даже не верилось, что им так легко удалось выполнить первую часть их плана. Они думали-гадали, как заманить наёмника в чащобу. Мешала лошадь, на которой тот прискакал в деревню. Тиба собирался проникнуть через сеновал в конюшню и повредить кобыле колено. Решение далось ему с трудом: Выродки относились к лошадям и оружию со священным трепетом. А тут такая удача! И кобыла цела, и наёмник сам рвётся в лес. Единственное, что настораживало, это то, как сладко он поёт.

Поднявшись на ноги, Бадрик вытащил из котомки ремень, завязал на поясе, пристегнул к перевязи ножны.

Наблюдая за ним, Тиба вытряхнул из башмака комочки земли:

— Если нам встретятся королевские дозорные, тебе не поздоровится.

Бадрик зыркнул исподлобья:

— Чего вдруг?

— Меч на поясе носят рыцари и гвардейцы. Наёмники и стражи опоясываются мечом, когда служат под штандартом лорда. А когда просто шастают по стране, они заматывают меч в холстину и носят за спиной.

— Для деревенского мальчишки ты слишком много знаешь.

— Ты забыл, где я работал? В таверне останавливается разный люд. Побегаешь вокруг столов — наслушаешься всякого.

Бадрик закинул котомку за плечи, одёрнул рукава:

— Постарайся, чтобы нам никто не встретился.

— А-а-а, — протянул Тиба и рассмеялся. — Ты всё-таки боишься дозорных.

— Никого я не боюсь.

— Ну да, ну да. Поэтому хочешь, чтобы нас никто не заприметил. Не проще замотать меч?

— У меня нет тряпки.

Стараясь не выглядеть слишком напористым, Тиба потянулся и протяжно зевнул:

— Замотай в куртку. Или в рубаху.

Если дело дойдёт до потасовки, понятно, на чьей стороне преимущество. У него нож, а против него противник с более грозным оружием, притом это оружие не на загривке, а под рукой.

— Пошли, умник! — беззлобно прикрикнул Бадрик.

Они двинулись в глубину леса. Тиба с лёгкостью пера перелетал через коряги, с ловкостью горного барана спускался в лощины и вскарабкивался по склонам, с упорством воды прокладывал путь сквозь заросли кустов. Если бы наёмник изредка поднимал глаза к небу, то задался бы вопросом, почему они идут не на запад, а на восток. Но он глядел себе под ноги, пыхтел и кряхтел, еле поспевая за шустрым пареньком. И не мог взять в толк, откуда этот полуребёнок-полумужчина с бледным лицом и воспалёнными от недосыпа веками черпает силы.

Наконец кроны сомкнулись над их головами и закрыли солнце, которое скатывалось путникам за спины, предательски указывая, где пролегает нужный наёмнику тракт. Космы лишайника свесились с ветвей и заплели просветы. Средь бела дня чащобу окутали сумерки. Тиба замедлил шаг. Здесь сам чёрт не разберёт, где запад, а где восток, и только он — со звериным чутьём Выродка — знает, куда идти.