Я только головой покачала. За пять минут разговора вылезло уже столько всего, чего я не знаю, но знать просто обязана, если хочу выжить и не помереть еще и в этом мире.

Когда бумага догорела, Пеги смахнула ее в ладонь и отнесла за ширму, где стояла моя кровать. Подхватив поднос с моим обедом, я двинулась следом. И успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как компаньонка стряхивает пепел с ладони в… ночной горшок! Я обомлела. Это был просто капец!

Рассказы сестры о магических канализациях, водопроводе и душе я помнила хорошо. Но мое везение, видимо, осталось в моем старом мире. А здесь придется забывать не только про унитаз, но и даже про туалет в виде дырки над ямой. Боже, чем я так перед тобой провинилась?

Закрыв крышку ночной вазы, как было принято называть сей сосуд в исторических книгах, Пеги обернулась и чуть не столкнулась со мной. Судя по выражению ее лица, хотела сначала возмутиться, но потом передумала и неодобрительно поджала губы. Я думала, она обиделась на то, что я пошла за ней, а не подождала в комнате. Но не угадала:

— Кара, не делай так больше, — попросила она. — Для всех в институте я — твоя камеристка и прислуга. Если кто-то увидит тебя с подносом, когда я стою рядом просто так, могут возникнуть проблемы. Привыкай играть роль не слишком знатной, но все же дворянки. А сейчас давай мне поднос и ложись в постель, ты, наверное, уже окоченела. Я сейчас спрячу огненный камень и начну рассказывать тебе про этикет.

Меня перекосило. Ненавижу это слово.

Бульона оказалось маловато для здоровой молодой женщины, но я только вздохнула. Ради безопасности придется потерпеть голод. Лучше слушать голодные трели желудка, изображать из себя смертельно больную и спешно учиться у Пеги премудростям жизни в новом мире, чем из-за желания набить брюхо оказаться в тюрьме за обман и подлог.

Впрочем, на данном этапе это была единственная неприятность. Потому что, несмотря на всю мою нелюбовь к правилам поведения, в просторечии к этикету, рассказывала моя компаньонка настолько здорово, что я невольно заслушалась. А законы этикета словно сами собой записывались на подкорке. В какой-то момент я не выдержала и поинтересовалась, откуда у Пеги столь полезное для меня умение и настолько обширные знания. После ее слов о том, что она оказалась в сточной канаве, осиротев, я почему-то подумала, что моя компаньонка неблагородного происхождения. Вряд ли бы ее мачеха, будь она аристократкой, рискнула бы избавиться таким образом от девочки, которую можно было отдать замуж за выгодного человека и тем самым убить двух зайцев: избавиться от падчерицы и приобрести полезные связи.

Пеги, выслушав меня, хитро усмехнулась в ответ. Оказалось, что она хоть и числится моей камеристкой, ввиду нехватки педагогов преподает этикет в младших группах. Отсюда и навык рассказывать интересно, чтобы десятилетки, впервые поступившие на обучение, сидели смирно, слушали и запоминали. Я хмыкнула и сделала вид, что поверила. А сама сделала себе зарубку в памяти. Кажется, у моей компаньонки были свои секреты. Потому что, насколько я поняла из слов девушки, они с Карой прибыли в Институт недавно, к началу учебного года. Следовательно, выработать столь полезный навык так быстро Пеги попросту бы не успела. А значит, налицо еще одна тайна. В этом месте я чуть не скривилась. По-моему, у меня уже появилась аллергия на загадки и секреты.

В закутке за ширмой сложно было определить время. Горели светильники. Обучение двигалось споро, с теорией проблем у меня не возникало. В своем мире я привыкла к очень большим объемам информации, и хоть в этом случае уже тошнило от всяких светлостей и сиятельств, я прилежно все запоминала. Но кроме сухой теории, мне настоятельно требовалась практика. Как вести себя за столом, как ходить и многое другое. Загвоздка была в том, что Пеги боялась разрешать мне вставать, опасаясь, что если ко мне снова наведается глава проверяющей комиссии или даже заглянет кто-то из инспекторов, то я не успею улечься обратно и возникнут нежелательные вопросы и подозрения. И в итоге было решено, что практиковаться мы будем ночью, после того как проверяющие наконец-то улягутся в отведенном для них флигеле спать.