Айше, закатав рукава, раскладывала редис. Увидев нас, вытерла руки о фартук и наклонилась ближе.

– Узнали что-то? – прошептала она, озираясь.

– Пока только вопросы, – ответил эфенди. – Скажи-ка, дочка, не появился ли в последнее время у Селин кто-то… особенный?

Айше кивнула:

– Богатый. Она его скрывала.

– Кто он?

– Я недавно переехала, не всех знаю. Высокий, в дорогом пальто, с усами… – она провела пальцем по щеке, – со шрамом. От виска до подбородка.

Мехмет-бей приподнял бровь.

– С усами и шрамом…

– Это же… – начала я.

– Возможно, – хмуро ответил эфенди. – Месяц назад нашли мёртвым Джевдета Ильханоглу. Потомка тех самых Ильханоглу, что держали ювелирные лавки ещё при султанах. У него был именно такой шрам.

Айше ахнула и прикрыла рот рукой.

– Но что связывало его с Селин? – спросила я.

– Хороший вопрос, – пробормотал Мехмет-бей.

– Хакан-бей! – вдруг воскликнула Айше, указав за мою спину.

Я обернулась. Старый антиквар замер в дверях своей лавки, наблюдая за нами.

– Что с ним? – спросила я шёпотом.

– Он видел их вместе, – так же тихо ответила Айше. – Уверена, знает больше, чем я.

Мехмет-бей медленно кивнул.

Антиквар внезапно развернулся и скрылся в лавке, захлопнув за собой дверь.

– Пойдём, – негромко сказал эфенди. – Нужно с ним поговорить.

Колокольчик над дверью лавки Хакана Эрдема звякнул, предупреждая о визите. Внутри царил полумрак. Пахло книгами, воском и старьём.

Хозяин лавки вышел из-за прилавка с натянутой улыбкой, крутя в пальцах карандаш.

– Брат Мехмет! – сказал он бодро. – Какая неожиданность. Чем обязан?

– Расследуем смерть Селин, – без обиняков произнёс эфенди.

Глаз антиквара дёрнулся.

– Ужасная трагедия. Она была замечательной девушкой… Но, насколько я знаю, полиция уже всё выяснила.

– Ты часто с ней общался, брат?

– Иногда. По-соседски пили чай, – он махнул рукой в сторону угла с низким столиком, на котором возвышался медный поднос с двухэтажным чайником и фигурными стаканчиками.

Антиквар поспешил налить всем чая.

Я отошла к полкам и занялась любимым делом – стала разглядывать книги. Среди потёртых переплётов взгляд выхватил новенький справочник – «Растения мира: свойства и применение». Взяла его, пролистала, задержалась на разделе о ядовитых растениях.

– Увлекаетесь ботаникой? – спросила я, возвращая книгу на полку.

– А, это? – рассмеялся Хакан-бей. – Просто интересуюсь. Растения – моя страсть. Конечно, после антиквариата.

Мехмет-бей не стал тянуть:

– К Селин приходил Джевдет Ильханоглу?

На лице Хакан-бея промелькнула тень.

– Потомок уважаемой семьи? Было дело.

– Ты знаешь, зачем он приходил?

– Откуда мне знать? – пожал плечами антиквар. – Может, за цветами.

– Странно, – заметил Мехмет-бей. – У семьи Ильханоглу – собственные сады.

Хакан-бей усмехнулся. В голосе появился сарказм:

– Может, их цветы завяли. Не выдержали грехов хозяев.

– О чём это ты? – спросил эфенди.

– У каждой знатной семьи есть грехи.

– Ты говоришь так, будто рад его смерти, брат.

– Я? – он коснулся ладонью груди. – Говорю вам. Парень умер, Селин умерла. Может, это и есть высшая воля.

Больше Мехмет-бей не сказал ни слова. Мы быстро допили чай, попрощались и вышли на улицу, где закатное солнце вытянуло наши тени до нелепых размеров.

После визита в дом Селин, где мы простились с ней и выразили соболезнования убитой горем матери, в душе осталась тягостная пустота. Город погрузился в серую дымку, воздух наполнился пыльной прохладой, обычной для этого времени года.

Мы сидели в кабинете у камина, молча, каждый – в своих мыслях. Пламя потрескивало, отбрасывая на стены дрожащие тени. Я не могла выбросить из головы одну деталь.