– Братья, сёстры у тебя есть? – проигнорировал я вопрос.

– Нет! И родители пять лет как преставились…

– Слов нет, как я тебе сочувствую. Предлагаю это отпраздновать.

Я подошёл к шкафчику, открыл дверцу, которая тут же повисла на одной петле. Достал оттуда стеклянную банку, оглядел её и поставил на стол.

– Там же стакан есть, – сказал Миклюд.

– Это не мне. Тебе.

Миклюд хлопал глазами.

– Сдай биоматериал.

– А?

– Ты всё понял, Казанова. Сними свои трусишки и поработай правой.

Тут он даже побледнел. На банку взглянул так, будто в ней сидел тарантул.

– Ты левша? – поинтересовался я.

– Я не могу!

– Хочешь сказать, маленький Миклюдик уснул вечным сном?

– Нет, но… Я не могу гонять лысого, когда на меня смотрит какой-то мужик!

– А женщина?

– Что – женщина? – совсем растерялся Миклюд.

– Если женщина смотрит – можешь?

– Ну… Да.

– Как же я завидую этим счастливицам. Ладно, твоя взяла. Иди в ванную. Пять минут на всё про всё, постарайся обойтись без предварительных ласк.

Схватив банку, Миклюд выбежал из кухни. Вскоре хлопнула дверь в ванную, щёлкнула задвижка. Я вздохнул и покачал головой. Если Комета будет себя плохо вести – приведу её сюда и познакомлю с папой.

Пока Миклюд пыхтел в ванной, я выплеснул на пол водку и завернул стакан в целлофановый пакет, валявшийся на подоконнике. Вышел тихонько, чтобы не помешать работе Миклюда.

Ближе к вечеру бар постепенно заполнялся ночным народом. Далеко не все приходили выпить. Это место, где заключались сделки, узнавались новости. Наконец, просто место, где можно поболтать.

На меня многие смотрели удивлённо – не думали ещё раз увидеть – но вопросов не задавали.

Диона я разыскал на том же самом месте, что и утром.

– Ты вообще отсюда выходишь? – спросил я.

– А зачем? – удивился безумный старикан. – Здесь чертовски, чертовски!

Тут он просто начал хихикать, трясясь и шмыгая носом. Преодолев отвращение, я достал из кармана стакан и поставил на стол.

– Ты пришёл в бар со своим стаканом? – перестал смеяться Дион. – Что-то новенькое.

– Это не мой стакан. Из него пил один хмырь, касался его своими слюнявыми губами. А это, – я достал из другого кармана свёрнутую салфетку, – волос одной девушки. Окажи услугу.

– О! – Глаза Диона засверкали. – Ты украл стакан Шеина? – Дион понюхал и скривился: – Неужели он пил такую сивуху? Мне казалось, малыш мог себе позволить хорошие напитки.

– Дион, ради всего порочного, не задавай вопросов. Просто сделай.

– Да легко! Эй, милая! Солнышко, подойди!

К нам подошла неприлично юная кудрявая брюнетка в одной короткой юбке в клеточку. Жуя жвачку, она посмотрела на меня, потом – на Диона.

– Оформи мне стакан, сладенькая! – попросил Дион, трясясь от еле сдерживаемых истерических хихиканий.

– Стакан чего? – уточнила девица, перекатывая во рту комок жевательной резинки.

– На твой нежный вкус, дорогая… Водки, конечно. Водки. Вот сюда, в этот стакан.

– Ага. Щас устрою.

Девица удефилировала в сторону стойки.

– Это ещё кто? – спросил я.

– Это Эллада, новенькая. Идентифицирует себя как богиня и пытается справиться с комплексами при помощи вызывающего лука.

– Лука? Идентифицирует? – скривился я. – Ты что, уже в сопли?

– Просто повторяю, что слышал. Я понял не больше твоего.

Эллада вернулась быстро, с бутылкой. Наполнила стакан до краёв.

– Что значит, «богиня»? – спросил я.

– Значит, что я считаю себя богиней, – сказала девица, бросив на меня вызывающий взгляд. – И ты будешь уважать моё мнение на этот счёт.

– Ты ведь понимаешь, никаких богов и богинь, кроме Единого, не существует? – ласково спросил я, заподозрив, что говорю с конченой идиоткой.