Побледнела, начала обмякать. Карлик засуетился. Вытолкал её из прихожей, куда-то метнулся, принёс блистер с таблетками и стакан воды.

– Маме нельзя волноваться, у неё больное сердце, – прошептала Комета.

– Тише, – попросил я, – ничего больше не говори. Дай мне насладиться тем, что уже есть.

– Она умрёт, если ты будешь продолжать!

– Во-первых, мне плевать. Она – не ты. Во-вторых, если она живёт здесь, то смерти нужно радоваться. А в-третьих, плохо ей стало после твоих слов. Но, конечно, вини меня, это ведь так удобно – обвинить во всех бедах демона.

Я двинулся вперёд и прошёл мимо карлика, который уже привёл в чувства колясочницу и что-то нежно ей шептал, гладя по голове.

– Не слушайте Комету, она такая фантазёрка, – сказал я с улыбкой. – Какой из меня демон. Мы просто поженились и будем теперь жить вместе. Нас объединила любовь к героину. Где я могу поставить свою стереосистему? Кстати, Комета беременна, скоро у неё родится малыш, и вам, папа, будет с кем играть.

***

Квартира была убогой. Пол местами продавлен или проломлен, потом по этому месту покрашен. Извёстка на потолке сделалась жёлтой, в углах колыхались серые лоскуты паутины. Металлическая раковина в кухне просто торчала из стены, бесстыже являя миру исподние сифон и гофрированный шланг – тоже пожелтевшие от времени. Нет стиральной машинки. Унитаз был… ну, такой, с «полочкой под говно». Сперва нужно нагадить на «полочку», а потом смотреть, как поток воды пытается столкнуть всё это дело в сливное отверстие. Да, именно смотреть, потому что крышка отсутствует. И накладное сиденье. И эмаль ванны нуждалась в обновлении ещё двадцать лет назад, а теперь сдалась и уже ничего не хотела, кроме гибели от ядерного взрыва.

Каким образом здесь, у карлика и колясочницы, сумела вырасти Комета, оставалось лишь гадать. Прямо сказка про Золушку. Сногсшибательной красоткой Комету, конечно, не назвать, умницей – тоже. Но, как сказал бы мой предыдущий наниматель, «если вложить в неё миллион – пять она заработает».

– И люди, которые здесь живут, боятся преисподней, – сказал я унитазу.

Нужды посещать туалет у меня не было. Всё, что я ел и пил, пожирало внутри адское пламя. От одного оно разгоралось жарче, от другого притухало немного. Что-то выбрасывалось в кровь, или как там это делается. Например, от выпивки я становился расслабленным. А сельдерей меня бесил. Так, что хотелось стены пробивать кулаками.

Туалет был последним пунктом в моём маршруте. Я обследовал квартиру на предмет потенциальных опасностей. Результат инспекции не порадовал. Это жилище представляло собой одну сплошную опасность для жизни и здоровья. В основном – для психического.

Я вышел из туалета. Все, судя по голосам, сидели в кухне. Туда я и направился. Встал в проёме, прислонившись к дверному косяку. Тот хрустнул, и все повернулись. Спиной ко мне сидела только Комета. Карлик и колясочница занимали места с торцов стола. Ели суп – мы как раз успели к обеду. Суп, похоже, варили на вкусной и питательной воде с добавлением перловки – чуть-чуть, для аромата.

– Вы, должно быть, голодны, – предположил карлик Олимпиодор. – Присоединитесь к нам?

– Нет, спасибо, я уже блевал на этой неделе. Приятного аппетита, кстати.

Все одновременно напряглись и помрачнели. Я улыбнулся.

– Вы так и будете унижать нас? – с вызовом сказала колясочница.

– А у вас есть какие-нибудь интересные настолки? – Я вскинул брови. – Нет? Тогда – да.

Женщина перевела взгляд на Комету.

– О чём ты думала, дочь? Зачем ты призвала это чудовище?

– Мама, я уже три раза сказала, что я не призывала его! Он сам сверзился на мою голову, с каким-то контрактом, и я вообще ничего не поняла, кроме того, что мне надо терпеть его десять дней, а потом он уйдёт.