– Бесполезно, – сказал я.

Комета обернулась и окинула меня яростным взглядом.

– Что «бесполезно»?

– Повторять бесполезно. Слова «демон» и «призывать» намертво спаяны в головах обывателей. Хоть заповторяйся, через час она снова будет упрекать тебя за то, что ты призвала демона. Усваивать новую информацию, анализировать её – непосильная задача для абсолютного большинства людей. Их ум просто ездит по прокатанной колее туда-сюда. Как инвалид в коляске.

Комета вскочила и влепила мне пощёчину.

– А вы, как я слышал, астроном? – посмотрел я на карлика.

– Верно слышали. Наверное, сейчас будет уморительная шутка о том, что при моём росте звёзд не разглядеть?

– Нет, это было бы безграмотно с моей стороны. Шутка будет о том, что вы взяли два кредита на пятьдесят лет каждый – один на телескоп, а другой – на стремянку, чтобы доставать до телескопа.

Олимпиодор стоически вытерпел это издевательство.

– Чего вы добиваетесь, молодой человек? – спросил он.

– Самоубийства. Ну, или ещё чего-нибудь весёлого в этом духе.

Поскольку все замолчали, я решил разбить лёд и обратился к Комете:

– Кстати, я догадался. Сначала думал, что ты спишь голой по каким-то эротическим соображениям, но теперь понятно: у тебя просто никогда не было пижамы.

Колясочница ахнула:

– Комета, ты спишь голой?! И почему он об этом знает?!

Покрасневшая Комета толкнула меня в грудь и вылетела из кухни. Хлопнула дверь в комнату.

– Дети, – вздохнул я и сел на освободившийся табурет. – Интернет их совершенно испортил. А эти компьютерные игры? Кошмар.

Хозяева дома, похоже, испытывали некоторое смущение от моего присутствия. Карлик первым выразил своё отношение.

– Я должен сказать, что нам глубоко неприятно ваше общество. Можем мы что-то сделать, чтобы избавиться от вас?

– Да уж, будьте добры! – фыркнул я. – Скажите своей дочери, чтобы валила прочь из этого дома и из этого района. Хотя я бы на её месте и город сменил.

– Вы никогда не были на её месте и никогда не будете, – грозно пропищал карлик.

– Хвала дьяволу за маленькие радости. – Я потыкал пальцем кусок серого хлеба, самого дешёвого, должно быть. – Ну а если серьёзно, то Комета сказала всё верно. Десять дней я никуда отсюда не денусь. Придётся друг друга терпеть. Как-то притираться друг к другу. Искать точки соприкосновения. Например, можно устроить групповуху. Только без вас, – торопливо осадил я возбудившегося карлика. – И без вас, – подумав, добавил колясочнице. – Ничего личного, я рад был бы склонить к греху кого угодно, но есть такое понятие, как элементарная эстетика.

Женщина буквально кипела. Её пальцы скребли по подлокотникам кресла. Она мечтала вскочить и наброситься на меня, но – увы.

А вот карлик был на удивление спокоен.

– Расскажите о себе, – выдал он.

– Прошу прощения?..

– Я понял, вы всегда будете говорить оскорблениями. Значит, обращать на них внимание смысла не имеет. Но уживаться действительно как-то нужно. Для начала неплохо бы познакомиться, вы не находите?

Я медленно повернул голову и сказал, обращаясь к женщине:

– Он говорит такими длинными предложениями. Просто удивительно, как в этих крошечных лёгких помещается столько воздуха!

С отчаянным визгом колясочница швырнула в меня своей тарелкой. Я отклонился, и тарелка, врезавшись в стену, разбилась. Суп разлился, на стене осталось пятно.

– Надеюсь, это был не последний ваш обед на этой неделе? И примите соболезнования насчёт тарелки. Однажды на помойке найдётся новая, лучше прежней.

Уронив лицо в ладони, женщина заплакала от бессилия. Я улыбнулся.

– Звездана, перестань, – сказал карлик. – Он ведь только этого и добивается. Ты просто даёшь ему то, чего он хочет.