В распоряжении Дария были слуги и евнухи сузийского сатрапа, которые показывали ему местные красоты и сопровождали в конных прогулках по широким тропинкам парка, на городских улицах и в толчее базаров.

Каждый вечер Дарий ложился спать, переполненный впечатлениями от увиденного. Нечто подобное он уже испытал, побывав в Вавилоне и в городах далекого знойного Египта.

Однажды в один из вечеров Гистасп привел сына в комнату, разделявшую их спальни, усадил в низкое кресло и попросил выслушать, не перебивая. Серьезность отца передалась и Дарию, почувствовавшему приближение чего-то значимого и неизбежного.

– Когда Кир Великий двинулся в поход на массагетов и уже собирался переправлять войско через реку Яксарт, в ночь перед переправой ему приснился странный сон, – начал Гистасп тоном человека, открывающего тайну. – Царь увидел во сне тебя, сын мой. Ты стоял с крыльями на плечах, причем одно крыло осеняло Азию, а другое – Европу. И на голове у тебя была прямая тиара.

Царь посоветовался со жрецами-предсказателями, и те сказали, что сон этот предвещает ему скорую гибель. Царство же перейдет к юноше, увиденном Киром во сне, который будет властвовать не только над Азией, но и над Европой.

Выслушав жрецов, Кир позвал меня и приказал, чтобы я вернулся в Персиду. Мне было велено взять тебя под стражу. Царь собирался решить твою участь после войны с массагетами. Но он нашел свою смерть в битве с ними. Таким образом, половина вещего сна сбылась. Наступает черед другой половины.

Гистасп умолк и пристально посмотрел на сына.

Дария охватила дрожь. По силам ли ему быть царем столь обширной державы?

– О божественном предопределении, увиденном Киром во сне, знаем сегодня лишь я и ты, сын мой, – сказал Гистасп. – Из тех жрецов-толкователей в живых не осталось никого, это к лучшему. Вот, Дарий, теперь ты знаешь, почему я взял тебя с собой.

– Неужели твои сообщники готовы уступить мне царский трон? – растерянно промолвил Дарий, взирая на отца.

– Наши сообщники, – поправив сына, Гистасп отрицательно мотнул головой. – Никто из них добровольно не уступит царскую тиару ни мне, ни тебе. Каждый надеется примерить ее на себя, если заговор удастся и маги будут умерщвлены.

– Я не понимаю, отец… – пробормотал Дарий. – А как же божественное предопределение?

– Боги предрекают тебе в будущем царскую тиару, сын мой, – назидательно проговорил Гистасп. – Но это не означает, что ты должен пребывать в праздном ожидании. Воцарение, сын мой, это часто игра со смертью, где не существует правил. Путь к трону иной раз ведет по телам врагов и друзей, ставших врагами. Здесь мало одной храбрости и умения владеть оружием, нужно еще обладать хитростью и жестокостью. Ничего, Дарий. Я помогу тебе: ты будешь царем.

Заговорщики решили осуществить свой замысел во время праздника в честь Митры: во дворце по такому случаю намечалось шумное застолье. Атосса обещала через преданных ей евнухов известить заговорщиков, в какие покои отправится на ночь царь-самозванец, а в какие – его брат. За время, оставшееся до праздника, Гистасп успел встретиться с Ардиманишем и склонить его к заговору. Ардиманиш пользовался доверием братьев и мог беспрепятственно передвигаться по дворцу.

Гобрий убедил участвовать в заговоре своего друга Гидарна, который командовал войском, размещенным в Сирии и Финикии. В случае неудачи заговорщики рассчитывали с помощью Гидарна бежать из Азии на финикийском корабле.

Порознь добравшись до Экбатан, заговорщики собрались все вместе в доме сестры Отаны и еще раз обсудили план действий. Каждый взял с собой несколько верных слуг, которые должны были дожидаться своих господ неподалеку от дворца, держа наготове лошадей.