– Но какой ценой, отец! – воскликнул Гистасп. – В отличие от Камбиза Кир берег свое войско, не унижал и не казнил своих приближенных беспричинно и в гневе. Камбиз же в своей слепой жестокости перешел все допустимое! По моему разумению, Камбиз вполне заслужил и такую смерть, и такое погребение, – неприязненно добавил Гистасп.

Арсам подозрительно впился в сына глазами.

– Думается мне, Гистасп, что ты не договариваешь, – заметил он. – Что-то ты утаил от меня, рассказывая о смерти Камбиза.

– Отец, я рассказал тебе то, что известно всем. Камбиз упал с лошади и сильно расшибся, от этих ушибов он и скончался, – пожал плечами Гистасп. – Могу лишь добавить, что в день, когда случилось это несчастье, Камбиз был сильно пьян. Он даже не успел толком протрезветь, когда его настигла смерть. Более мне ничего не известно, ведь я не был вхож в круг близких друзей Камбиза. И вообще, я находился в Дамаске, когда все случилось. Камбиз же умер в городе Хамат.[6]

– Все это странно и непонятно, – проворчал Арсам, который всегда отличался подозрительностью. – Сначала из Египта примчался Бардия, младший брат Камбиза, и переполошил народ известием о гибели Камбиза в Куше.[7]

Жрецы и старейшины совершили над Бардией обряд посвящения на царство, увенчав его прямой тиарой.[8]

Едва Бардия взошел на трон, как в Пасаргадах объявился гонец из Египта, сообщивший, что Камбиз жив и возвращается обратно в Персиду. Старейшины пребывали в замешательстве. Тем временем Бардия со своими приближенными, вскочив на коней, умчались в Сузы. Оттуда вскоре пришло известие, что Бардия убит по приказу Камбиза. Проходит еще немного времени и распространяется слух, что Бардия жив и пребывает в Экбатанах. Мидийцы, приезжавшие в Пасаргады из Экбатан, подтверждают это.

В довершение всего опять приходит весть, что Камбиза нет в живых. Народ и старейшины боятся верить этому, но войско, вернувшееся из Египта, доставляет в обозе тело царя, уже готовое к погребению. Тело Камбиза поспешно замуровывают в недостроенной гробнице, а знать торопится присягнуть на верность Бардии. Только Бардия ли восседает на персидском троне? Ведь Бардию казнили по приказу Камбиза три месяца тому назад…

– Отец, если тебя одолевают сомнения, то поехали завтра со мной в Экбатаны, и ты своими глазами сможешь увидеть Бардию, – сказал Гистасп.

По древнему обычаю новый царь собирал в Экбатанах всю персидскую и мидийскую знать, чтобы заново распределить государственные должности, выбрать себе телохранителей, назначить царских судей для разбора многочисленных тяжб и жалоб, поступающих со всех концов обширной державы.

– Ты сам-то видел Бардию с той поры, как вернулся из Египта? – поинтересовался у сына Арсам.

– Я не видел, поскольку Бардия никуда не выезжает из Экбатан, – ответил Гистасп. – Зато Бардию видели другие, побывавшие в Экбатанах.

– Кто это «другие»?

– Отана, например. Полагаю, Отане можно верить?

– Отане можно, – помедлив, произнес Арсам. – И все же я поеду с тобой в Экбатаны, сын мой. Погляжу, идет ли Бардии царская тиара.

После разговора с отцом Гистасп отправился к своим сыновьям, их у него было трое от разных жен. Любимцем Гистаспа был самый старший – Дарий. К нему-то он и заглянул первым делом.

Дарий точил лезвие акинака[9] бруском из черного камня. Увидев отца, он прервал это занятие и почтительно поднялся с низкой скамьи, на которой сидел.