Тощий, в коричневой униформе, недвижимый мужчина лет тридцати с узким лицом и чуть выпученными глазами показался Наде очень странным.

— Ой! Вы напугали меня! — выпалила она нервно, теперь понимая, отчего сразу не заметила его. Ведь его костюм или форма была того же цвета, что и коричневые стойки кровати.

Мужчина же замер и как-то испуганно смотрел на нее, так и прижимая к себе подушку. Не прошло и минуты, как он вперился в девушку диким взором и глухо прохрипел:

— Лидия Ивановна, вы вернулись!

— Я не… — не успела произнести она, как мужчина бросился к ней, по пути кинув подушку на кровать, и неистово воскликнул уже рядом:

— О моя богиня! Я так ждал вас! Я верил, что вы живы! — Он схватил руку Нади и начал яростно целовать пальцы, но уже через секунду, как будто опомнившись, в ужасе вскричал: — Простите меня! Простите, что я не встретил вас должным образом!

Он упал на колени перед ней и, схватив край ее платья, начал целовать.

— Да вы что?! — возмутилась Надя, попятившись от него и вырывая подол из цепких пальцев. — Вы ненормальный?

— О моя богиня! От вас все слова словно музыка! — продолжал он свою странную речь и начал на коленях ползти к ней, сложив руки перед собой в молящем жесте.

— Что вам надо?! — испуганно крикнула она, пятясь, но он неумолимо полз за ней. Окончательно оторопев от его поведения, она строго приказала: — Отстаньте от меня! Отстаньте!

На ее крик через пару минут в комнате появилась Дуня. Тут же оценив ситуацию, горничная подбежала к мужчине и начала трясти его за плечо.

— Капитон Ильич, опомнитесь! Это не Лидия Ивановна! Это другая женщина! — резко закричала она ему в ухо.

— Неужели?! — вымолвил он, и его глаза округлились. Посмотрев через плечо Дуни, он вновь вперился взором в Надю. — Кто же вы?

— Я гостья Сергея Михайловича. Мое имя Надежда.

— А-а-а-а, — протянул он. — Но я вижу, что от вас идет свет, такой же, как от богини Лидии! Ваша горловая чакра активирована!

— Капитон Ильич, может, хватит этих баек о потустороннем мире?! Вы пугаете всех! — раздался голос в дверях. На пороге комнаты возникла Марья Степановна.

Надя тут же схватила за руку Дуню и, чуть оттащив ее от ненормального мужчины, на ухо шепнула:

— Он не в своем уме?

— Ну да, — кивнула горничная и шепотом добавила: — Немного есть. После смерти Лидии Ивановны помешался. Он уж очень любил ее.

— Я все слышу! Я не сумасшедший, Авдотья! — взвился мужчина, вскочил на ноги и как-то смешно замахал руками. — Вы все радовались ее смерти! А я до сих пор страдаю по ней!

— А мне хотелось бы узнать, отчего дверь в комнату графини отворена? — властным тоном спросила экономка. — Это вы, Капитон Ильич, открыли ее и нарушили запрет?

— Да Я отворил! — ответил он с вызовом. — Я хотел вспомнить нашу богиню!

— Какую еще богиню, сударь?! Вы точно не в своем уме, — возмутилась Марья Степановна.

На это Дуня прыснула от смеха, а Надя нахмурилась.

— И вы, Надежда Дмитриевна, отчего здесь? — обратилась экономка к Наде. — Разве вам не было сказано, что не следует заходить сюда?!

— Но дверь была отворена, — попыталась оправдаться девушка.

— Думаю, надо забрать у вас ключи от этой спальни, Капитон Ильич, — заявила Марья Степановна с угрозой, приближаясь к мужчине. — И вообще, хотелось бы знать, откуда они у вас? Ведь одни у меня, а вторые у графа!

— Я не отдам! — выпалил Капитон и тут же, увернувшись от экономки, побежал прочь из комнаты, едва не сбив с ног Дуню.

— Нет, вы отдадите! Я не позволю нарушать запрет хозяина! — процедила Злоказова и бросилась вслед за мужчиной вон из спальни графини.