У меня вниз по позвоночнику скользнула ледяная капелька страха. Не допущу, чтобы дочь обвинили в покушении на этого странного желтоглазого! Она же еще совсем ребенок! Что плохого может сделать взрослому мужчине маленький ребенок? И кто вообще такой этот желтоглазый? Спросить у тетушки я не успела. К нам подошел Виктор Сото и, прислушиваясь к долетающим до нас обрывкам фраз «контузия», «едва успел выбраться из горящего истребителя», «триггер» и «афтершок», озабоченно распорядился:
— Миссис Вильямс, в свете всего произошедшего, вам с дочерью будет лучше вернуться на Землю как можно быстрей. С вашей работой в комиссии решим. Это не настолько важно, как отношения с моррионцами. А если вашу дочь сейчас хоть в чем-нибудь обвинят, то на дипломатических отношениях с планетой Мор-Рион можно поставить крест.
Я еще силилась осознать слова дипломата, когда за меня ответила озабоченная тетушка:
— Не волнуйтесь, господин Сото, — сухо обронила она. — Мы все понимаем и вернемся на Землю первым же хотя бы более-менее подходящим рейсом. А до того момента будем безвылазно сидеть в номере отеля…
— Лучше на территории посольства Земли, — быстро отозвался Сото. — В конце концов, там действуют земные законы и просто так потребовать вашей выдачи моррионцы не смогут. Союз и общество этого просто не поймут. Да и в случае неблагоприятного исхода событий у нас будет больше возможностей вас спасти.
От этих слов у меня по спине повторно пробежал ледяной озноб ужаса. Тетушка проворчала в ответ:
— Ну вы уж совсем не утрируйте! Моррионцы — сдержанная и разумная раса. Если сразу не обвинили ни в чем, то…
Тетушка недоговорила. Просто в этот миг Г`Лиден повернул голову и безошибочно нашел нас взглядом. Взглядом, в котором полыхал багровый огонь… У меня подкосились ноги. Пришлось позорно ухватиться за дипломата. Сото без возражений и лишних вопросов поддержал меня, потрясенно пробормотав при этом:
— А я думал, что у моррионцев прозрачные, как стекло глаза…
Мы с тетушкой переглянулись. И дружно промолчали. Тайна не принадлежала нам.
Дипломатический прием есть дипломатический прием. Отменять его без весомой причины никто не станет. Тем более, когда в его организацию вложено немереное количество сил, времени, денег. Когда на него прибыли представители всех рас, участвовавших в борьбе против экспансии шрианцев. Когда все настроены на праздник и никто не хочет громких скандалов.
Моррионцы приняли помощь врача и организаторов приема, предоставивших гравиносилки для все еще пребывающего в беспамятстве желтоглазого. А едва ваурец и тэрс Г`Лиден растворились в толпе, сопровождая плывущие по воздуху носилки на выход, как музыка зазвучала чуть громче, как бы намекая, что прием продолжается, официанты-дроиды замелькали в толпе чаще, предлагая гостям напитки, а над головами присутствующих в воздухе появились громадные голочасы, отсчитывающие последние секунды до торжественного официального открытия приема. Спустя минуту про досадный инцидент позабыли все. Кроме нас с тетей.
Меня мучило странное беспокойство, не дававшее не то что вслушиваться в слова, произносимые выступающими с трибун, из-за этого беспокойства я вообще не замечала, кто и что говорит. Моя тревога передалась и Норе. Непоседливая по жизни девочка испуганно жалась ко мне, лишь раз попросив шепотом, чтобы я взяла для нее у официанта конфеты. Тетушка тоже хмурилась и нервно покусывала губы. В воздухе что-то витало. Какое-то смутное беспокойство. Заставляя нас с тетушкой держаться настороже. Эта обеспокоенность привела к тому, что я пропустила появление на трибуне тэрса М`Саили и начало его сдержанной, в присущем моррионцам стиле речи о победе, вырванной очень трудной ценой, и об утратах его соотечественников. В голове царила какая-то неразбериха. Дикий коктейль из отрицательных эмоций не давал свободно дышать. И когда тетушка неожиданно вдруг ударила меня локтем под ребра, я чуть не взвизгнула на весь огромный зал: «Что ты творишь? Больно же!» К счастью, я сумела обуздать собственные эмоции. А потом в сознание пробились слова тэрса М`Саили: