Я не знаю, сколько мы так просидели: он у входа, я у дивана с сидящей на нем Норой. После всего пережитого сердце никак не хотело успокаиваться в груди, натужно гоняя по венам отравленную адреналином кровь. Мужчина сидел молча, не двигаясь, не делая никаких попыток приблизится к нам, и постепенно я начала успокаиваться. А когда смогла наконец нормально дышать, то рискнула предложить:

— Справа от вас дверь в санузел, там можно смыть кровь…

Желтые глаза мазнули по мне пытливым взглядом. А потом инопланетник легко, практически не помогая себе руками, поднялся на ноги и отправился умываться, не издав ни звука.

Когда он вышел, Нора шевельнулась у меня в руках и испуганно заглянула мне в лицо:

— Мамочка, прости! Я не хотела… Просто очень сильно испугалась за тебя…

Я вздохнула. Пошевелилась, с трудом распрямляя оцепеневшее, сведенное судорогой тело, неуклюже поднялась с пола и села рядом с Норой на диван.

— Понимаю, котенок, — вздохнула я и в который раз за это сумасшедшее утро погладила Нору по голове. — Но ты уж постарайся, пожалуйста, пугаться не так сильно, ладно? А то еще одного разбитого носа нам не простят…

— Губы, — поправил меня неслышно вышедший из санкомнаты желтоглазый. — У девочки просто не хватило бы силенок разбить мне нос. Мне просто не повезло: ее кулачок попал по губе, и она лопнула, слишком сильно прижатая к зубам. Но да, я был бы признателен, если бы это больше не повторялось. Приятного в подобном мало.

Я дернулась от неожиданности. Желтоглазый застал врасплох. И уже хотела нервно заверить его, что подобное не повторится, когда Нора вдруг подняла голову и смело посмотрела в лице инопланетнику:

— Тогда и вы не кричите на меня и мою маму!

Меня словно током ударило. Испуганно покосившись на желтоглазого, я с опозданием закрыла дочке рот ладонью. Нора гневно замычала. Инопланетник невесело усмехнулся:

— Мда-а-а… Похоже, нам всем придется учиться искусству компромисса. Непривычно. Особенно после того, как много лет твои приказы выполняются без возражений и проволочек.

Я ожидала чего угодно, но только не предложения договориться, и от неожиданности растерялась, не зная, как реагировать. А желтоглазый, оглядевшись по сторонам, вдруг спросил:

— Не возражаете, если я присяду рядом с вами? Нам нужно многое обсудить. Обязуюсь держать себя в руках. Но и вы, — он коротко и неуклюже хохотнул, — больше не набрасывайтесь на меня. Хорошо?

Вместо ответа, Нора молча отодвинулась вплотную к валику, игравшему роль диванного подлокотника, и села прямо, настороженно наблюдая за желтоглазым. Я так же молча подвинулась ближе к дочке, освобождая большую часть поверхности дивана. Инопланетник, к его чести, не стал садиться вплотную к нам, а устроился у другого валика. И в комнате снова повисла настороженная тишина.

Некоторое время мы молча изучали друг друга. А потом желтоглазый прочистил горло и произнес:

— Ну хорошо. Если вы молчите, то диалог начну я. Итак, вы отправляетесь со мной на Мор-Риону в качестве моей семьи. Это не обсуждается. Брак по межпланетному законодательству заключим сразу же, как только поднимемся на борт моррионского крейсера. И еще одно: никаких брачных контрактов и добрачных соглашений, которые так любят земляне! Вы меня поняли, Ирэна? Развода не будет! — Его тон вдруг похолодел до абсолютного минуса и в голосе отчетливо слышалось звяканье острых льдинок. Мне вновь стало страшно. — Во всем остальном я открыт для обсуждений. Назовите, что вы хотите получить, все решаемо.

У меня невольно вырвался вздох. О каком диалоге может идти речь, если самое главное, право на свободу, он у нас отнимает? Что можно просить, если не будет ни контракта, ни соглашения? И вообще, что будет со мной и Норой? Помнится, как-то раз за столом, когда к нам в гости пришли Димитрион с родителями, был поднят вопрос прав моррионских женщин и их обеспечения. Меня тогда поразило, что при относительной свободе жизни, моррионские женщины всю жизнь от кого-то зависят. Сначала от отца или старшего родича мужского пола, отвечающего за семью, потом от мужа. А если с тем что-то случается, то от сына, если таковой есть, и он достаточно взрослый, от родственников мужа или собственной родни. Вот последнее как раз и было предметом договора между семьями. Но в моем случае это не действовало: дядя уже умер, других мужчин в семье нет. Так что я могу с ним обсуждать?