Эйфория победы схлынула, оставив после себя легкое головокружение. Сейчас, имея документ, обеспечивающий Симе безопасность и законность проживания со мной, я перестала ощущать себя победителем и вновь превратилась в маленькую осиротевшую девочку.

Я закрыла глаза и поджала губы, когда под веками начали плясать белые круги. В груди зашевелился страх, что они вот-вот превратятся в кадры воспоминаний минувшего дня.

Я не была к этому готова. Не сейчас. Нервное напряжение усиливалось, и я знала, к чему это ведет. Не будь со мной Лукашина, я бы давно свернулась в клубочек и зарыдала, но… Надоело лить слезы перед Никитой.

Не знаю, сколько я так пролежала, но когда дверь ванной отворилась, я резко села, натягивая маску беззаботности. Впрочем, судя по внимательному взгляду Лукашина, обмануть мне его не удалось. Отвернувшись, я достала из сумки одежду с косметичкой и встала, сделав шаг в сторону ванной.

Ник успел схватить меня за локоть до того, как я сбежала.

— Ты в порядке? — тихо спросил он с легким прищуром всматриваясь в мое лицо. Я пожала плечами и выдавила слабую улыбку.

— Все закончилось хорошо, верно? — ответила я вопросом на вопрос. Понимая, что этого недостаточно, добавила: — Мне нужно немного времени прийти в себя. И всё.

Он разжал пальцы и кивнул, но стоило взяться за дверную ручку и опустить ее вниз, в спину прилетела спокойная, но уверенная просьба:

— Не закрывайся на замок.

С вытянутым от удивления лицом я обернулась, переспросив:

— Что?

— Я не собираюсь вламываться. Но… мне так будет спокойнее.

— Намекаешь на то, что я могу наложить на себя руки? Сейчас? — У меня в голове не укладывалось, как он мог дойти до подобной мысли.

Никита нервно махнул полотенцем и водрузил его на плечи.

— Я не идиот, Амели. Ты не из тех, кто опустится до подобного, тем более — да, сейчас. Но тебе может стать плохо или…

— Я ценю твою помощь, правда. И очень благодарна за нее. Но сегодня благородный рыцарь мне уже не понадобится.

— Это не рыцарство, Резкая, а забота, — раздраженно рявкнул он, делая шаг ко мне. — Просто сделай так, как я прошу, и не спорь. Это ведь нетрудно, правда?

Я закатила глаза и скрылась в ванной, хлопнув напоследок дверью. Задумчиво посмотрела на поворотную защелку и поймала приступ детской вредности. Пальцы сами собой потянулись к щеколде, но на полпути замерли.

Фыркнув, я развернулась и положила вещи на тумбу, рядом со стопкой полотенец. Лукашину хватит дури в случае чего выбить дверь, так что…

Быстро раздевшись, я шагнула в душевую кабинку и задвинула матовое стекло дверцы. Отрегулировала температуру воды и переключила на режим тропического душа, с головой ныряя под сплошной поток. Закрыла глаза, запрокинула голову и позволила горячей воде смывать усталость и грязь последних суток. И реальную, и ту, что налипла ко мне изнутри.

А через пару минут опустилась на пол, подтянула колени к груди и спрятала лицо в ладонях.

Нервное напряжение, что мучило меня с самого утра, выплеснулось тихими всхлипами и потоком слез.

Теперь, оставшись в одиночестве, я позволила вспомнить каждый удар, который нанесли мне события этого дня. Ненависть в глазах матери. Ее презрение и гнев. И липкие взгляды человека, сломавшего мою жизнь и попытавшегося провернуть подобное с моей сестрой.

Семён Леонидович был слишком занят документами, Лукашин пристально следил за мной, поэтому кое-что наверняка ускользнуло от их внимания.

Он наблюдал за присутствующими. Строил догадки и делал выводы. Он оказался в ловушке и злился.

Потому что в прошлый раз