Галочка о доставке. За ней вторая о прочтении и после скачущий карандашик, от которого хотелось откреститься. Еще бы знать как.

Дымыч: Завтра ты как? Сможем встретиться?

Никита: Если не с самого утра, не вопрос.

Хоть какая-то отсрочка по времени. Наивная мысль, что в новом сообщении прилетит «Ок» или стикер. И не предвещающая ничего хорошего пляска карандашика. Словно своим ответом я согласился начать разговор прямо сейчас и не возражаю поговорить о том, что не хотелось обсуждать в ближайшее время.

Дымыч: Ты знал про тачку Амели.

Дымыч: Чарджер.

Дымыч: Черный.

Дымыч: Знал, но решил промолчать.

Никита: Знал.

Дымыч: И не сказал. Понятно. Это же нормально, по-твоему, что я знакомил тебя со своей девушкой, а ты уже на тот момент был в курсе, что она мне врет?

Никита: В чем суть претензий? В том, что я решил убедиться, что у Резкой есть тачка? Или в том, что я не отчитался тебе сразу? Как ты себе это представляешь? «Привет, Дымыч, а твоя девушка тебе врёт. У нее есть машина. И ещё она гоняет на ней, а я проиграл ей тачку»? Без доказательств. Просто потому, что я узнал ее.

Дымыч: Да, ты мог мне сказать. И дальше я бы сам думал, что с этим делать.

— Да твою ж мать, — выматерился я и нажал иконку записи голосового сообщения: — Дымыч, сядь сейчас и включи башку. Если для тебя проблема в наличии у Резкой машины, обсуди это с ней. Если тебя с какого-то хуя накрыло, что я обязан перед тобой оправдываться, то хрен тебе. У меня были претензии к Амели, а не к тебе. Больше претензий нет. Что ты от меня хочешь услышать? Почему я узнал о машине и не сказал тебе? Может стоит озадачиться вопросом, почему я узнал, а ты нет?! Включи башку! — прорычал в микрофон и бросил мобильный на диван: — Блядь, мне сейчас только этой хуйни не хватало для полного счастья. Хотел бы, узнал.

Плеснув в бокал коньяка на глоток, я выпил и попытался выдохнуть. Медленно вдохнул и чуть не психанул, когда телефон ожил и высветил многообещающее: «Поговорим завтра».

5. Глава 5. Никита

Вчера, прочитав сообщение Дымыча, меня захлестывало злостью и раздражением. Сегодня же…

Пустота.

Ни одной эмоции.

Даже намека на них.

Словно за пару часов, которые я проспал без сновидений, мозг составил список всех вопросов и претензий Авдеева. Скрупулезно прошёлся по каждому из пунктов и нашел на них исчерпывающие ответы. А затем переключился на то, что имеет хоть какой-то смысл.

Меня больше волновало, есть ли в холодильнике сметана и вишневое варенье, нежели предстоящий разговор с Дымычем. И это, с одной стороны, напрягало, а с другой… нет. Настолько нет, что я отбил ему сообщение и обозначил удобное мне время.

Никита: Приеду к двенадцати.

Галочка о доставке.

Галочка о прочтении.

Ни одной эмоции, когда в ответ пришло сухое: «Ок».

Но тысяча — от ворчливого вопроса Галины Павловны:

— А ты чего вскочил, Никитушка?

— Жутко хочу в душ, кружку кофе и оладьи, — произнес я, останавливаясь в дверях кухни. — С добрым утром, Галь Пална. Милана.

Подставив щеку для поцелуя Галине Павловне и кивнув завтракающей девушке, я невольно заглянул в ее тарелку и не смог сдержать улыбки:

— Тосты с медом, квашеная капуста и перец?! А можно мне не настолько экстремальный завтрак, Галь Пална?

— Много, смотрю, понимаешь? — вступилась она за рассмеявшуюся Милану и подтолкнула меня в сторону ванной. — Шуруй уже в душ, умник. А ты, Миланочка, не слушай этого юмориста и ешь то, что хочется.

— А если мне оладьи хочется? — простонал я, дурачась. — Очень хочется, Галь Пална.

— Господи ты боже мой, да сделаю я тебе оладьи, сделаю, — вновь толкнула меня кухарка и, когда я поупирался для вида, но все же вышел из кухни, вздохнула: — Вымахал, лбина, а повзрослеть забыл.