И вот одним летним днем передо мной легли бумаги на зачисление мальчишки, носившего фамилию ее ненавистного мужа. Несколько скупых строк анкеты гласили, что его родители мертвы. Оба. Бесславную кончину его отца я видела лично, а вот смерть матери надолго выбила воздух из моих легких. Спрятаться у Вики не получилось.

Единственным опекуном парня теперь значилась леди Кавендиш. Джорджина. Златокудрая стерва, попившая немало моей крови. И не только моей.

Но невинный синеглазый мальчишка с вьющимися волосами цвета выцветшей на солнце соломы не имел к этому абсолютно никакого отношения. И вполне мог вырасти прекрасным человеком, если бы ему дали шанс.

Я знала, что, овдовев в третий раз (с моей помощью: последним ее супругом значился Августус Блэр), Джина так больше и не вышла замуж. Попав под амнистию и пройдя курс восстановления (неприятно, когда Великий и Бесштанный ковыряется в твоих мозгах, заставляя терпеть тролль знает что), она надолго пропала с горизонта.

Леди Кавендиш перестала участвовать в жизни магического сообщества, уехала в родовое имение и даже завела себе парочку вполне безобидных хобби. Если «Трибьюн» не врал, она увлеклась рисованием.

И вот, как гром среди ясного неба: Джина – официальная бабушка. С ума сойти! А ведь они с моим Демоном ровесники…

Слава троллям, нам с Андреем внуки грозили нескоро: Аву интересовали только шмырлы, а Арта – исключительно драки. И даже Арчи, мой гордый ламбикур, чьи перья с годами приобрели еще более насыщенный баклажановый оттенок, к продолжению рода ничуть не стремился. И передавать бесценный ворчливый генофонд никому не планировал.

Разобравшись с новыми учениками, я подгребла к себе бумаги, переданные этим утром с почтовым морфом. Бегло пробежалась по ним глазами. Ничего лишнего, все ровно так, как мы вчера оговорили с куратором группы, направленной охранять территорию.

– А она толковая, эта сержант Шо, – пробормотала в пустоту, подтверждая печатью свое согласие с требованиями приглашенных. По-спартански скромными, надо заметить. Логичными, понятными и без излишеств.

Вчера ночью мы общались с Рейной Шо через кристалл связи, размещенный в единственном экземпляре в ректорском кабинете. Расточительство по нынешним временам, но Андрей настоял.

Образ девушки на том конце «провода» плыл и рябил, но мне она понравилась. Бойкая, собранная, деловитая, быстро схватывает. Стоило мне сказать, что половину расходов на содержание отряда мы берем на себя, как она, не побоявшись перебить, заявила, что они крайне непритязательны.

– Придется дать им допуск старшего персонала и академический ключ, – заполняя формуляр, пояснила Квиту. – Тогда уже утром они смогут приступить к обходу.

Если опустить азиатскую внешность, эта Рейна чем-то напоминала молодую Караваеву (не выходившую у меня из мыслей, что немудрено). Разве что у сержанта не было безуминки во взгляде, да и задорно улыбаться девушка явно не привыкла.

И – что особенно славно – судя по документам, она не обладала никакими дарами. В том числе и сомнительными способностями к эмпатии, что Тамару так часто подводили. Караваева умудрялась видеть лишь то, что хотела, а затем, когда ее постигало разочарование, становилась форменной фурией.

Но сержант Шо казалась адекватной. Самодостаточной, сообразительной, с отменными лидерскими качествами и не из тех, кто привык опираться на чужое плечо. Я украдкой улыбнулась: вредный Демон сейчас бы сказал, что она полная моя противоположность.

Я покусала холодный металлический кончик печати. Дожили! Просим охрану у Эстер-Хаза! У тех самых людей, что второй десяток лет пытаются убедить меня передать Академию и Заповедник в управление магическому сообществу. Я же, согласно их мечтам, должна удалиться в глушь, как когда-то сделала Аврора Воронцова, ибо недостаточно опытна для руководителя. Старые, дряхлые, наглые гоблины!