– Помню. Подпишет задним числом, когда приедет, – пробурчала, ставя сияющие штампики на приказах.

Горка стремительно уменьшалась, и грудь заполнялась щекотной легкостью. Пожалуй, ко мне вернулся поугасший задор. Чертовски приятно водить Совет за любопытный нос.

Квит ненавязчиво подтолкнул ко мне пустую гербовую бумагу, украшенную размашистой, резкой подписью Карпова и снабженную позолоченной привязкой телепорта. Такими пользовались для официальных экстренных вызовов сотрудников. Прямо «на ковер» к строгому ректору.

– Мм? – не уловила я неявный намек.

– Отпуск госпожи Пламберри затянулся, Анна Николаевна, – объяснил Квитариус.

– Сама справлюсь, – пробубнила, отпихивая чистый бланк подальше, чтобы он меня не смущал.

Конечно, это был великий соблазн – вызвать мою пожилую наставницу в помощь Глэдис. Но ей нужен чертов отдых. Нужен, как никому другому. Потому что за все эти годы единственные, кто ни разу не брал отпуск, это Мари, я и Андрей.

Наша главная целительница вечно ворчит, что не планировала жить так долго. Что, овдовев пятьдесят лет назад, она была готова отправиться вслед за мужем в любой миг: так сильно Мари любила своего Генри. Но Судьба словно бы издевалась, не отпуская пожилую леди на покой. Даже разменяв восьмой десяток, она была активнее многих молодых и выглядела посвежее нашего Валенвайда. А он, как-никак, вампир.

И все же ей необходим отдых. Хотя бы раз в двадцать лет.

– Сами? – поперхнулся Квит и недоверчиво меня оглядел. Как будто не я лечила его ожоги после нашей с Андреем незабываемой свадьбы!

Я пожала плечами: а что делать? В штате Академии положено иметь двух целителей. Одной Глэдис маловато, даже при всех ее талантах.

– Моей квалификации достаточно, чтобы подменить Мари, – росчерком пера я приписала себя к больничному отделению и в очередной раз шлепнула печатью. – Вот так. Придется отменить практику в Эстер-Хазской Лечебнице и перенести часть лекций на вторую половину дня. И еще… мда… надо бы сообщить месье Жюве, что разрабатывать новую восстановительную методику ему пока придется в одиночестве. До отбытия комиссии я из Академии ни ногой.

Сколько они намерены тут провести? Неделю, месяц? Как глубоко Верховный Совет решил протянуть свои наглые щупальца? Хотелось верить, что до подземного озера они не доберутся. Там их ждет много… слишком много сюрпризов.

– Вот документы на новых учеников, Анна Николаевна. Смею напомнить, что это риск великий – сразу на шестой курс студентов зачислять, – пробурчал Квит с интонацией зеленоухого мастера из фильма, который мы вместе с ним недавно посмотрели, пытаясь отвлечься от проблем насущных. – В протекции обвинить могут вас.

– Студенты эти все экзамены сдать успели, – флегматично вторила ему, растирая сонное лицо и отхлебывая мятный настой. – Кроме того, для детей сотрудников, для сирот с подтвержденной чистотой крови и для магов из неполных семей, оставшихся с единственным опекуном, действуют особые условия. Совет обязан принять это во внимание. К тому же, за Раскова Вяземский просил лично.

Ну как просил – требовал. Завуалированно, конечно. Но спустя час дистанционной беседы с Председателем Верховного Совета я ясно поняла: отказывать «чудесному, умному мальчику из древнего рода, оставшемуся на попечении двоюродной бабушки» не в наших интересах.

Но я и не собиралась отказывать: Александр Расков был сыном Вики Добревой. Моей подруги, умудрившейся полюбить мерзавца и попавшей из-за этого в большую беду.

Искали ли ее арканы после побега? Нашли ли? Наказали ли за предательство? Этого я не знала: после ухода Вика не выходила на связь. Все, чего она желала, – дать сыну достойное воспитание и будущее, далекое от грязных идей Братства фанатиков, в которое случайно угодила.