Надеюсь, теперь вы понимаете, почему после того, что Энди услышал от Томми Уильямса, он малость приторчал и сразу потребовал свидания с начальником тюрьмы. Четыре года назад, когда Томми оказался в одной камере с Элвудом Блэтчем, тот отбывал срок от шести до двенадцати. В шестьдесят третьем, когда Энди услышал эту историю, Эл Блэтч свое досиживал… если не отсидел. Вот Энди и чувствовал себя так, будто его насадили на вилку и поджаривают на медленном огне – один зубец разбередил надежду, что Блэтча еще не выпустили, другой ее убивал: поздно, теперь его ищи-свищи.
В рассказе Томми были свои неточности, но разве в жизни их не бывает? Блэтч сказал ему, что за решетку отправили адвоката, местную шишку, а Энди был служащим банка, но вообще-то это такие профессии, которые человек необразованный может легко спутать. К тому же, не стоит забывать, прошло как-никак двенадцать лет с тех пор, как Блэтч читал в газетах о процессе. Еще он говорил Томми, что украл тысячу с лишним долларов из сундука, стоявшего в стенном шкафу, полиция же, как известно, заявила на суде, что не было никаких следов ограбления. На этот счет у меня есть свои предположения. Начать с того, что никто не может знать, были в сундучке деньги или не были, если их владелец мертв, а свидетелей не осталось. Второе: кто поручится, что Блэтч не наврал? Кому охота признаваться, что он порешил двух человек ни за понюх табаку? Третье: возможно, следы ограбления были, но полиция либо их не заметила – иногда она не видит даже у себя под носом, – либо сознательно это скрыла, чтобы вывести из-под удара прокурора. Если помните, этот малый рвался к власти, и ему важно было провести процесс без сучка без задоринки. Нераскрытое двойное убийство с ограблением не добавило бы ему голосов избирателей.
Из этих трех предположений я склоняюсь ко второму. Видал я в Шоушенке таких Элвудов Блэтчей с глазами безумцев и пальцем на курке. Эти типы будут вам рассказывать, как между делом они притырили алмаз из королевской короны, а потом выясняется, что они попались на часах-штамповке за два доллара.
Что касается Энди, то он поверил в рассказ Томми, и вот почему. Блэтч не случайно залез в дом Квентина. Знал, что «денежки у этого сукиного сына водились». И еще знал, что Квентин был тренером по гольфу. А надо сказать, Энди с женой регулярно, один-два раза в неделю в течение двух лет, выбирались в загородный клуб выпить и пообедать; когда же Энди узнал об измене жены, он и вовсе зачастил в уютный бар. Клуб был выстроен на эспланаде, и там же находилась станция техобслуживания, где в сорок седьмом подрабатывал механик… очень похожий на Элвуда Блэтча, каким его описал Томми. Здоровый малый, лысый, с глубоко посаженными зелеными глазами. У него была неприятная манера вдруг уставиться на человека, словно прикидывая, сумеет ли тот оказать ему сопротивление. Этот тип долго там не задержался, вспомнил Энди. То ли сам ушел, то ли Бриггс, владелец станции техобслуживания, выгнал. Но Энди его не забыл. Такие лица не забываются.
Дождливым ветреным днем, когда над серым зданием тюрьмы ползли такие же серые тучи, а за окошком в клеточку подтаивали последние островки снега, обнажая проплешины жухлой прошлогодней травы, Энди отправился к Нортону.
Офис начальника тюрьмы размещался в административном крыле и примыкал к кабинету его помощника. В тот день помощника на месте не оказалось, зато в кабинете находился зэк, которому начальство доверило натирать полы и поливать цветы. Я сейчас уже не помню его настоящего имени, все звали его Честером, потому что он прихрамывал, как маршал Диллон. Я подозреваю, что в тот день цветы не утолили своей жажды, а пол был натерт исключительно под дверью в кабинет Нортона. Честер приник ухом к замочной скважине и слышал, как начальник обратился к вошедшему: