Случилось то в 1817 году. Тогда он, в чине губернского секретаря, был определён в ведомство Коллегии иностранных дел – вместе с Пушкиным и Кюхельбекером. Там и завязалось их знакомство. В ту пору он жил на одной квартире со своим добрым приятелем, графом Завадовским. А тот, как на грех, ухаживал за блистающей звёздой балета – Евдокией Истоминой.

Дунечка, прелестная Дунечка… С чёрными, словно уголь, глазами, прикрытыми длиннющими ресницами, с гибкой, воздушной фигуркой, – она по праву слыла первой танцовщицей столичного Большого Каменного театра. Но судьба распорядилась иначе: едва поднявшись на вершину славы, она стала одной из самых желанных и, увы, самых содержимых женщин Петербурга. К её ложу выстраивались очереди жаждущих. Отныне возвышенное и низменное, небесное и земное, духовное и плотское – слились в её существовании в нерасторжимом единстве.

Но будем же милосердны и не станем её упрекать – ведь кулисы, уборные актрис, классы театральных воспитанниц – весь мир этих молоденьких, прелестных, не обремененных сдержанностью девиц с высоко поднятыми по моде волосами и открытой нежненькой шейкой, был постоянным источником любовных приключений.

Самые робкие мужчины лорнировали из лож, ловя мелькание ножек в вихре юбок. Смелые – стремились подсадить барышню в карету, а там, воспользовавшись моментом, сунуть дерзкую ладонь под многослойный подол, ощутить шелковистость чулка, батистовую мягкость панталончиков… А если уж особенно повезёт – и прохладу самой кожи. Но такое везение выпадало не часто.

У ног Дунечки, воспетой забиякой Пушкиным, крутилась вся светская молодёжь: лицеисты, чиновники с животами, военные с саблями. Поклонники осаждали её дом, бегали за её экипажем, поджидали в мороз и в слякоть, лишь бы услышать пару слов от «прелести Истоминой». А она – вдыхала фимиам поклонения и одаривала ласками – взамен на звонкую монету или изысканный подарок. Как говорят англичане: задаром – ничего, а за пенни – лишь самую малость.

После графа Орлова счастливым обладателем блистательной Истоминой стал кавалергард, штаб-ротмистр Василий Шереметев – влюблённый без памяти. Молодой человек знатного рода, с благородными чертами, тонкими манерами, с наружностью, будто сошедшей с классического портрета, – и вместе с тем ветреный повеса, великосветский балагур, любимец дам и соблазнитель, за которым уже тянулся завидный список побед.

Дунечка поселилась у него в квартире, где её окружили неслыханные знаки обожания. Но эта страсть, яркая, пламенная, оказалась – губительной. Шереметев, при всей своей галантности и породистой воспитанности, по натуре был – второй Отелло. А поскольку содержанка его была молоденькая, весёлая, бойкая, да к тому же вечно осаждаемая толпами влюблённых, приходилось ей, признаться, не сладко.

Среди приятелей Василия встречались особы весьма занятные. Частым гостем был, например, уланский штаб-ротмистр Якубович – театрал, проказник и отчаянный забияка. Столицу он прославил своими затеями: то привяжет квартального надзирателя к прирученному медведю и пустит погулять по Садовой, то, в добром расположении духа, выпьет бутылку шампанского с подоконника, болтая ногами в окно, словно не человек, а герой баллады.