Клава была счастлива и нисколько этого не скрывала. Обнаружив это её счастливое состояние, Нырков решил, что у него есть шанс. Они вдвоём. И она зависит от него. В такой ситуации её сопротивление вряд ли будет упорным.

Высмотрев ответвляющуюся от асфальтированного шоссе лесную дорожку, Нырков свернул туда. Краем глаза он заметил, как насторожилась Клава. Но она не успела ни испугаться по настоящему, ни даже спросить его о чём-либо, потому что очень кстати обнаружилась поляна. Здесь Нырков остановил машину и заглушил двигатель. Клава уже знала, что сейчас произойдёт, поэтому она не вздрогнула и не закричала, когда Нырков положил свою ладонь на её колено. Молчание Клавы Нырков расценил, как её готовность исполнить всё, что он пожелает. Нырков решительно запустил руку под юбку, а второй рукой властно привлёк Клаву к себе. Но тут случилось неожиданное.

Клава забилась в его объятиях и закричала:

- Что с ним?! Он умер, да?!

Опешивший Нырков отпрянул.

- Что с Геной?! – билась в истерике Клава. – Его больше нет?!

- Ну почему? Он жив-здоров! – растерянно ответил Нырков.

- Вы меня обманываете! Он жив?! Скажите!

- Жив! И мы едем к нему! Тут не так уж далеко. Два часа пути.

Клава замолчала. Но смотрела недоверчиво.

- «Умер, умер», – передразнил Нырков, досадуя из-за того, что всё так нелепо сложилось. – С чего вы взяли?

- Я подумала, что раз вы решились на такое, – медленно произнесла Клава.

- На какое? – успел вставить слово Нырков.

- Если осмелились подступиться ко мне … Я подумала, что из-за Гены. Что его больше нет … И только потому вы такой смелый.

- Жив ваш Гена. Но сильно пострадал.

Нырков завёл двигатель и они вернулись на шоссе.

- Вы ведь его не только как Гену знаете? – уточнил Нырков.

- Еще как Святослава Корнышева.

- А это откуда вам известно?

- Гена сам сказал.

- Когда?

- В ту ночь, когда нас милиция задержала.

- Что вы вообще о нём знаете?

- О Гене?

- На самом деле он Святослав. Это его настоящее имя.

Кажется, это Клаву озадачило. Некоторое время она молчала.

- Но для вас и для окружающих он пускай так и остается Геной, – сказал Нырков. – Так будет лучше. Чтобы вопросов не возникало. Вы возвратитесь с ним в посёлок Красный. И будете там жить, как прежде. Денька через три и мы там появимся: я и двое моих сослуживцев. Вы их тоже видели в ту ночь в больнице. Но в посёлке вы и виду не должны подать, что с нами знакомы. Впервые видите. Как все ваши соседи. Так надо. Мы там будем своими делами заниматься. Как бы отдельно от вас. Но параллельно будем вас прикрывать. Чтобы никто вас не обидел.

- То есть мы с вами не знакомы? И мне с вами даже не здороваться?

- Сначала как бы не знакомы, – сказал Нырков. – А потом я с вами познакомлюсь, Клава.

- Это для себя? Или по службе?

- Почему вы сердитесь?

- Потому что вы действуете нахраписто.

- Я просто искренен.

- Вы? Нисколько! – оценила Клава. – Я чувствую тут фальшь!

- Правда? – оскорбился Нырков.

- Ну конечно! – надула губки Клава.

- Хорошо, я буду искренен, – сказал Нырков. – У вас впереди довольно сложные не то что дни, а даже месяцы, я думаю. Обстановка будет, как на войне. А женщина на войне беззащитна. Никто не церемонится. Если рядом с вами не будет никого, кто способен вас защитить …

- У меня есть Гена. Или Слава … Как его там …

- Продолжим разговор после того, как вы его увидите, – сказал Нырков.

Клава ужаснулась.

Нырков молчал.

Так и ехали. Тут надо только ждать. Не спешить. И оно в конце концов само собой сложится.

***

Нырков преднамеренно не посвящал Клаву в подробности того, что ей предстояло увидеть. Нужно, чтобы она испытала шок. Потому что вряд ли Корнышеву вжиться в роль Гены удастся без проблем. А шокированный человек несоответствия, возможно, и не заметит.