— Тебе-то это зачем? — недоумеваю, а тетка неожиданно смущается.

— Да ну, разве это важно?

— Важно, — я покачиваю головой, — потому что я не понимаю, на кой черт вам с Иваном Александровичем трешка. Ты хочешь отдельную комнату для Риччика? Или он хочет бильярдную? Может, вам легче в Тайланд съездить, для смены обстановки?

— Ребенка мы хотим, дурочка, — неожиданно устало откликается тетка, второй раз за час выписывая мне нокдаун.

— Ребенка? Но как все это…

— Ты еще девочка, а мне уже куча лет, Анжела, — тетка вздыхает, — и климакс. Это ты захотела ребенка — забеременела, у меня так уже не получится.

— И вы…

— Мы решили взять из детдома девочку, — поясняет тетка спокойно, — уже присмотрели. Полгода брали её к себе на выходные, но хотим удочерить полностью. Лида — сирота, не очень здоровая, с задержкой в развитии, но и таким нужны семьи. Мы собираем справки. Вот только там все строго. Есть требования по жилплощади. Желательна отдельная комната. Мы сначала хотели просто продать наши квартиры и купить побольше, и разменять, никак не привлекая тебя, но… Я с тобой пожила… Узнала про твою беременность… Про исковой долг… Вижу, что тебе тяжко. Вот я и подумала… Может, мы с тобой друг дружке поможем? А квартира Ивана Александровича, кстати, гораздо ближе к твоей новой работе, чем эта. Ну, что скажешь?

Я молчу, переваривая информацию. На самом деле, тут столько всего — даже не поймешь, что первым осознавать.

— Ты ведь никогда не хотела детей… — произношу растерянно.

— Ну вот, а на старости лет придурь в голову дала, — Ангелина нервно смеется, — да и Ване Лидуська понравилась. Ты не думай, я уже три года об этом думала, в прошлом году готовиться начала.

— Даже не сомневаюсь, — улыбаюсь слабо. Тетка у меня действительно из таких, кто перед выполнением цели разузнает о ней абсолютно все. И разработает план. Я тоже такая. Ненавижу принимать спонтанные решения. Плохо они обычно заканчиваются!

— Ну, все, я тебе предложила, а ты — думай, — Ангелина поднимается на ноги, хлопнув в ладоши, — мы тебя не торопим, но и ты постарайся с решением не затягивать. Не согласишься ты — будем другие варианты искать.

Какой у меня веселый, однако, получается день!

6. 6. Ник

— Тук-тук, — Юла неловко кашляет в дверях спальни, — доброе утро?

Даже не желает, а будто спрашивает. Доброе ли?

Ужинали ведь вчера раздельно. Но встала она сегодня определенно раньше обычного. До выезда на работу она вполне могла себе позволить еще час поспать.

— Я там тебе завтрак приготовила, — глаза виноватые, голос подрагивает, — поешь?

— Поем по дороге, — я качаю головой, — мне уже пора выезжать.

Шагаю к двери, но Юла шагает мне наперерез, перехватывая меня за руку.

— Мы оба вчера погорячились, да?

— Да? — я приподнимаю брови. Я почти всегда ей подыгрываю. В конце концов, не хочется расстраивать вынашиваюшую нашего с ней ребенка женщину. Но сейчас желания делать это нет.

Два часа она болталась непонятно где, вырубив телефон. Потом явилась, пошумела в ванной, позвенела тарелками в кухне и, всячески игнорируя мое присутствие, ушла в свою комнату.

А я от этой инфантильности раздражался все сильнее. Возможно, это гормоны. Но все больше походило на какой-то острый психоз.

— Ладно, я погорячилась, — Юла виновато склоняет голову и по девчоночьи меня бодает, — ты теперь до свадьбы будешь на меня злиться?

— Я действительно спешу, Юль, — сухо откликаюсь я, отводя от себя её руки.

Конечно же, она не унимается, идет за мной следом, смотрит, как я застегиваю пальто и беру шарф.

— Я понимаю, чего ты хочешь, Ник, — тихо и очень жалобно произносит Юля за моей спиной, — понимаю, хоть ты и думаешь, что все это не так. И я бы очень хотела, чтобы у нас с тобой все было как у всех. Просто… Ты ведь знаешь, что все идет не гладко. И те изменения, которых ты ищешь… Их нет у меня. И срок небольшой, и маловодие… Я так боюсь, что ты это увидишь… Увидишь, что у меня все неправильно.