– Клим, стой! Пол! – закричал он, но было поздно.

Ян поскользнулся, и его нога провалилась в образовавшуюся дыру. Он успел ухватиться за край, но горячий металл обжег руки. Клим, не теряя секунды, бросился к нему, ухватив за страховочный трос:

– Держись, брат, сейчас вытащу!

Тяжелое дыхание и напряженные движения. Ян, стиснув зубы, подтянулся, помогая Климу вытянуть себя на безопасное место. Когда они снова оказались на ногах, оба переглянулись.

– Спасибо… – только и выдохнул Ян.

– Не за что. Работаем дальше! – коротко ответил Клим.

Операция завершилась под утро, когда первые лучи солнца окрасили клубы дыма в багровый оттенок. Спасатели, измазанные сажей, сидели на ступеньках рядом с пожарной машиной, едва дыша. Тяжелый день оставил свои следы: разорванная форма, раны, покрытые пеплом, и усталость, впитавшаяся в каждую клетку тела. Ян, вытирая пот с лица, замотанной по локоть рукой, заговорил первым:

– Захар, что со Степаном? Его пипец как не хватает.

Остальные тоже повернули головы, ожидая ответа. Захар на секунду замолчал, прежде чем тихо произнести:

– У него семейные проблемы.

Голос Захара прозвучал глухо, словно это была не его боль, а груз, который он вынужден был нести за всех. Ян нахмурился, чувствуя, что за этими словами скрывается больше, чем командир готов был сказать.

– Семейные? Это что-то серьезное?

– Все, что вам нужно знать, – это то, что он сейчас не может быть с нами, – Захар отрезал разговор, глядя на огонь, который еще тлел в развалинах. – Давайте лучше проверим оборудование.

Больше вопросов никто не задавал, но напряжение осталось. Каждый чувствовал, что дело намного сложнее, чем просто "семейные проблемы".

Когда вернулись на базу, тишина уже не казалась спасительной. Она была глухой, пропитанной копотью и недосказанным. Спасатели молча переодевались, кто-то направился в душ, кто-то в кладовку. Но Майя осталась в гараже, ожидая, пока все соберутся.

– Я знаю, что случилось со Степой, – тихо сказала она, когда все снова оказались вместе.

Ян поднял глаза первым:

– Майя, ты… Ты выяснила?

– У него умерла жена. И ребенок. – Ее голос дрогнул, но она справилась. —Он нашел ее дома, уже без сознания. Врачи не смогли спасти.

Повисла мертвая тишина. Никто не знал, что сказать. Только Клим глубоко выдохнул и прикрыл глаза.

– Майя… – Ян качнул головой. – Черт…

– Мы должны помочь. Он бы для нас не пожалел себя. – Она достала из внутреннего кармана конверт. – Я собираю, кто сколько может. На похороны. Просто поддержать. От всех нас.

В раздевалку как раз вошел Захар. Обвел всех тяжелым взглядом и нахмурился. Майя протянула ему конверт.

– Передай Степе. Без слов. Просто отдай, от всех нас.

Захар не стал спрашивать, как они узнали. Ни к чему это все было. Он лишь молча кивнул, взял конверт, вытащил из кармана еще несколько купюр и добавил сверху. Затем убрал все обратно.

– Я передам.

Больше ничего не нужно было говорить. Потому что команда – это не только те, кто с тобой на вызове. Это те, кто рядом в самую черную ночь.

Холодный весенний ветер разгуливал по кладбищу, словно издевался, разнося запах сырой земли и влажного гравия. Небо заволокли низкие серые тучи, как будто сама природа скорбела вместе с теми, кто пришел на похороны. На краю свежевырытой могилы стояли два гроба: Захар украдкой взглянул на друга, который не отрывал глаз от деревянных крышек.

Степан стоял, будто закопанный по колено в сырой земле. Тело слушалось, но он не чувствовал его. Пальцы озябли, но он не шевелился. Ветер дул в лицо, но никак не мог охладить то, что клокотало внутри. Перед ним земля. Свежевырытая. И два гроба. Один совсем крошечный, словно коробочка для чего-то очень ценного, другой – чуть больше.