— Вы уверены?

— Конечно, госпожа Мартинс!

Мужчина чуть нервно коснулся бородки и принялся посвящать меня в нюансы рабовладения.

— Под кожу каждого раба вшито контролирующее его устройство. Вам стоит только произнести кодовое слово, и чип нейтрализует наглеца.

«Кодовое слово?» — я принялась вспоминать договор с Алисией. Хвала фотографической памяти, перед глазами сразу возникли все до единой строчки из документа. Но никаких кодовых слов в них не было.

— Слово простое, — произнес господин Сикорский. Он вышел вперед, взглядом призвал меня посмотреть на пленника и произнес нараспев: — «Нарушение».

Вытянутые вверх руки раба напряглись. Металлические наручники звякнули о шест. По прочертившимся под кожей мускулам пробежала судорога. Дыхание пленника сбилось, а мгновение спустя ускорилось, он еще раз оглушительно звякнул наручниками и безжизненно повис на шесте. По обнаженной груди покатились капельки пота, на виске запульсировала венка, а под глазами пролегли темные круги.

Как в замедленной съемке я смотрела на обмякшее тело Даррена, и меня словно тоже стало потряхивать.

Во рту пересохло, когда я осознала, что задание, представлявшееся мне легким развлечением, оказалось с тройным дном. Если меня вычислят, быть и мне до конца жизни рабыней у какого-нибудь местного аристократишки. От этой мысли ледяные мурашки лизнули кончики пальцев и, парализуя тело, понеслись по рукам и ногам.

«Вот и выбросила из головы Даррена! Вот и развеялась, называется!» — простонала я про себя, сбрасывая теперь уже самое настоящее оцепенение.

— Понятно, достаточно, — прохрипела я вслух, когда снова смогла говорить. — Мне он нужен в нормальной форме.

От моего каркающего тона не только вытянулись лица господина Сикорского и стоящего рядом крупье, но и лицо Даррена перекосила кислая мина. И он приоткрыл глаза.

Но я еще не все вопросы прояснила, поэтому торопливо продолжила:

— Чип, который вшит… Он подслушивает?

— Нет, ну что вы… Нет!

— Но если чип реагирует на слово, значит, он все время записывает все произнесенные фразы и слова, — позволила я себе усомниться в искренности аристократа.

— Только сверяет каждое слово с заданным и, если находит совпадение, выдает импульс. Ничего больше, — развел он руками.

«Потом разберусь, верить или нет», — решила я и кивнула.

— Мое дело показать, — поднял ладони вверх мужчина. — Дальше вы сами… — Его взгляд остановился на наручниках.

Так, значит, мне надо их расстегнуть. Не чувствуя ключа в ладони, но продолжая ее сжимать, я подняла глаза на железяки.

Сделала усилие над собой, подошла совсем близко к шесту и утонула в дыхании пленника.

Встречаться с прошлым не каждому по силам. Но сейчас мое прошлое глядело мне прямо в лицо и не желало знать, хочу ли я нашей встречи. Оно опять стало настоящим.

Сердце сжалось и превратилось в черную дыру, загребающую все, до чего дотянется. Оставляя после себя выжженную пустыню.

Едкий смешок пленника долетел до слуха и обжигающей молнией пронзил тело. Вырвал с мясом кусок сердца, опустошил душу и растворился в пространстве.

Вместе с ним исчез морок. Я встрепенулась и поискала, кому бы перепоручить открепить раба от шеста. Но никто и не подумал поспешить мне на помощь.

Непослушными онемевшими пальцами я сунула ключ в скважину, но тот лишь царапнул по металлу и моим нервам.

Мимо.

Дыхание пленника участилось. Хоть я и не телепат, но все мысли Даррена запульсировали в каждой клетке моего тела. Интрига лишь в том, решится он мне их озвучить или придержит свой норов.

Мои пальцы коснулись холодной влажной кожи Даррена. Я дернулась. Ключ снова соскользнул с металлической пластины. Опять мимо! Да что же это такое!