— Наивный, — закатила глаза от этой нелепости.

— Не наивный. Уверенный в себе. Слишком.

Это было... честно.

— И что теперь?

— Теперь... — он осторожно взял мою руку. Я не отдернула. Слишком нуждалась в нём. — Теперь я прошу шанса. Одного. Последнего.

Его пальцы были тёплыми. Голос — нежным. А взгляд — таким же, как и у меня: нуждающимся.

Мы слишком сильно любили, чтобы находиться порознь так долго.

— Почему я должна его дать?

— Потому что... — он прижал мою ладонь к своей груди. Его сердце билось так часто, словно подстраивалось под биение моего. — Потому что я люблю тебя, Вероника. Даже когда веду себя как слепой эгоист.

Я молчала.

— И потому что... — он наклонился ближе, — если ты уйдёшь, я буду искать тебя везде. Даже если это займёт ещё двадцать три года.

Губы дрогнули в слабой улыбке.

— Слишком драматично.

— Зато искренне.

Я медленно выдохнула.

Секунды замерли. Наверное, я знала ответ заранее. Но хотела дать его, более тщательно осмыслив всё произошедшее.

— Я не буду за тобой следить в попытке уличить снова во лжи. Пожалуйста, если решишь уйти к другой, или просто в пустоту, приди и скажи. Мы разведёмся без драмы.

— Ни за что, — он притянул меня в свои объятия, и его дыхание согрело мою шею.

Слегка пошевелившись, он тут же отстранился.

— Ладно.

Его глаза встретились с моими.

— Ладно? — переспросил, желая услышать ответ снова.

— Попробуем.

Он не зарыдал, не упал на колени. Просто закрыл глаза и прижался своим лбом к моему. Сердце пронзительно сжалось.

— Спасибо.

— Но сегодня ты всё ещё ночуешь в гостевой комнате.

Он не стал возражать. Лишь коснулся губами моей щеки.

Но когда Семён ушёл, я осталась у окна и думала об одном:

«Попробуем» — не значит «простила».

Ведь трещины, даже самые маленькие, имеют свойство расти...

5. Глава 4. Решение

Семён

Видел ли я когда-нибудь затухающее пламя? Принимал ли решения, которые оставляли в груди дыру размером с пропасть? Любил ли так сильно, чтобы единственным решением сохранить хотя бы маленький огонёк в любимом человеке означало уйти навсегда?

Видел, принимал, любил — это ответы на вопросы.

И всё это — моя Ника.

Она — моё пламя. Она горела так ярко двадцать три года. С самого момента нашего знакомства. Даже в дни, когда было невыносимо улыбаться или стоять на ногах. Она горела, а я был рядом с ней. В этом мире не было ничего, что могло заставить её погаснуть или перестать сиять.

А потом... я совершил ошибку. Моё тронутое самолюбием эго сыграло злую шутку, и всё покатилось в бездну.

Если бы я только смог... я бы исправил всё. Предотвратил и никогда не позволил ей усомниться в моей любви, в моём уважении к Веронике. Но это произошло, и вот я оказался перед выбором. Тем самым решением, которое, наверное, уже принял.

После того момента, как Вероника сказала, что мы попробуем всё исправить и продолжить, всё пошло не в том направлении. С той ночи мы двинулись вперёд, но разными дорогами.

Она пыталась начать доверять снова. Пыталась быть счастливой рядом со мной, а я делал всё, чтобы это случилось. Но тот самый огонёк гас, как бы я ни дул на угли. Она улыбалась, она принимала мои цветы, комплименты, спала в постели и обнимала... но всё это было искусственным.

Наблюдать за тем, как любовь всей твоей жизни несчастна рядом с тобой и причина этому — ты сам — самое страшное мучение.

Набрав номер Вероники, слышу, как гудки переключаются на автоответчик, и весёлый голос жены говорит: «Это Вероника, и вы позвонили на мой личный номер, а значит, вы кто-то очень близкий моему сердцу. Однако сейчас я не могу ответить на ваш звонок, иначе вы бы услышали мой реальный голос, а не записанный... Интересно, а есть определённое время для записи этого сообщения?».