— Ты можешь начать, — предлагаю ей.

— Нет. Сначала ты. Это тобой организованный ужин, я продолжу, как только ты закончишь.

— Хорошо, — в горле пересохло, и я снова сжал ножку своего бокала, осушив его до дна.

Я поступал правильно, не так ли? Женщина, которая рядом со мной светилась от счастья больше двадцати лет. Теперь она несчастна. И я тому причина. У меня нет другого выбора. Я должен убрать причину, чтобы всё вернулось на свои круги.

— Это были тяжёлые полгода.

Она выпрямляет спину и едва заметно кивает.

— Ника, я старался и потерпел неудачу. Я это признаю. Вы с Машей — самое дорогое, что у меня есть и когда-либо будет, — голос пропадает, и мне приходится выпить немного воды, прежде чем продолжить. — Но думаю, мы дошли до точки невозврата.

— Что?

— Думаю, нам нужно развестись, — проговариваю слова, которые никогда в жизни не думал произносить. Но произнёс — и словно половина моего мира умерла в эту секунду.

6. Глава 5. Прощание

Вероника

Мы запутались. Заблудились... Точнее, это именно я блуждала среди обиды и надломленного доверия. Я никак не могла найти выход из этого лабиринта. И, признаться честно, устала.

Семён был рядом и пытался дотянуться рукой.

Наш дом стал тихим и мёртвым. Всё внезапно стало пресным и безликим, несмотря на его попытку изменить совершенно всё: новые места для свиданий, новые комплименты, уютные вечера за просмотром кино.

Эти месяцы были прекрасными и ужасными одновременно. Потому что я вроде как зациклилась и никак не могла выйти из того круга, где вращались лишь мы с ним и та третья.

Их компания действительно не подписала тот контракт, а муж был в шаге от увольнения. И я знала, что, попросив его уйти, он сделает это сразу же. Но это ничего бы не изменило.

Я всеми способами давала понять Семёну, что разочарована в его поступке. Знаю, что он терпеливо ждал и старался, пока я пропадала на работе. Крупный проект компании, в которой я работаю, встретил успех, и работы стало внезапно больше обычного. Я нашла в этом спасение, чтобы перестать думать и переживать. Но вот я остановилась. И, обернувшись, поняла, что прошло полгода метаний, страха и отчуждения.

Мы вымотались. И должны были что-то с этим сделать. Так продолжать больше нельзя. Выгорала под этим предательским солнцем не только я, но и он.

Этим утром я отправилась на пробежку и решила снова всё обсудить с Семёном. Я не знала, как мы это сделаем, но мы обязаны. Мы провели много часов за разговорами о том, что произошло, о том, что если бы это сделала я, а не он. Поэтому я не могу сказать, что он не старался. Попыток было очень много — я отвергала их.

Сидя в офисе, я всё никак не могла понять, в каком направлении дальше нам двигаться. Но когда он появился в кабинете, хоть и не показала этого, была рада ему. И решение пришло само собой.

Ресторан идеально подошёл для разговора. Его атмосфера расслабляла.

— На самом деле, я тоже планировала с тобой поговорить, — призналась я ему, чтобы он знал — я тоже думала о нас. Но мне хотелось выслушать мужа. Услышать его точку зрения насчёт нашего будущего.

Я любила его двадцать три года и продолжала любить сейчас. Это что-то должно значить. Для меня и для него тоже. Сейчас мы были надломлены, и на выбор стояло два пути: разойтись окончательно или взяться за руки.

Вот только, когда он заговорил, мир померк, а потом и вовсе стёрся.

— Ника, я старался и потерпел неудачу. Я это признаю. Вы с Машей — самое дорогое, что у меня есть и когда-либо будет. Но думаю, мы дошли до точки невозврата.

— Что?

Голова закружилась от того, каким тягучим и страшным стало всё вокруг. Словно меня окутала беспроглядная мгла. А дальнейшие его слова были вспышкой в этой мгле — ослепляющей и одновременно лишающей зрения.