Я переходила на сарказм каждый раз, когда меня переполняли чувства. Раньше он называл меня «стервочкой». Боже… Мне придётся многое забыть или же переписать.

— Это никогда не было оправданием. Это всегда было правдой. Каждое моё слово.

— Сейчас, после твоих слов о разводе, я даже не стану пытаться тебя понять или поверить. Всё.

Снова послышался вздох.

Я дошла до двери, остановилась и резко обернулась.

— Почему, Семён?

Он замер, не успев натянуть на себя футболку. Его плечи ссутулились.

Он знал смысл вопроса. Потому что за двадцать три года наших отношений и брака мы научились понимать друг друга без слов.

— Потому что иначе я потеряю тебя.

— Ты теряешь меня сейчас. Сейчас, когда заговорил о разводе первым.

— Нет, — он повернулся, быстро облачившись в одежду.

Его глаза были полны боли и сдерживаемых эмоций. Думаю, мы оба разваливались на глазах друг у друга, и это оставляло глубокие раны.

— Я терял тебя все эти месяцы и больше не хочу на это смотреть, Вероника.

Если его слова что-то и значили, то я решила подумать о них после.

— Отлично. Рада, что ты нашёл выход для нас обоих.

Я развернулась, чтобы уйти из комнаты и наконец снабдить организм кислородом, потому что не могла дышать свободно рядом с ним. Но он заговорил снова.

— Я уезжаю.

— Что?

— В Прагу, — резко развернулась. — Владельцы компании открывают там филиал. Я буду его возглавлять.

— Надолго? — первым вопросом было время, сама не знаю почему. На что он лишь пожал плечами.

— Так ты всё спланировал? — подозрение закралось, но он его немедленно развеял.

— Нет. Я отказался, как только они предложили. Но… соглашусь.

— Отлично, — голос уже звучал менее убедительно, как и мои шаги, когда я выходила из спальни и спускалась на кухню.

Эта ночь и многие после были холодными. И не потому, что за окном разгуливал октябрь, отбирая у нас все цвета зелёного, заменяя их коричневыми и золотыми.

Холод был лишь в душе. У меня так точно.

Мы говорили ещё не раз с того вечера. Но, признаться честно, эти разговоры были лишними.

Маша была в шоке и не могла поверить, что это происходит. Моя мама… ну, она тоже не могла смириться. Впрочем, как и родители Семёна.

Мы больше не распространялись о разводе. Ни друзьям, ни знакомым. Никому. Мы уходили на работу тихо и тихо возвращались в разные комнаты.

Наши адвокаты, вероятно, были в шоке от того, что не последовало никаких условий, скандалов и драк. Не то чтобы мы были миллиардерами и делили целое состояние. Дом остаётся за мной, я не собиралась от него отказываться. Счета в банке поделены пополам. Счёт дочери не тронут. Машину Семён отдал Марии, и она будет стоять в гараже до тех пор, пока та не сдаст на права. В целом… мы просто соглашались друг с другом, чтобы всё закончилось как можно скорее.

Мы завязывали отношения и шли к свадьбе год с момента знакомства. Но развелись ещё до Нового года. И трёх месяцев не прошло, как я получила свой паспорт с новой печатью. А разрушилось всё вообще в один миг. В тот день, когда он позволил другой женщине его поцеловать. Мы просто этого тогда не поняли сразу.

Дом стал выглядеть пустым, когда Семён собрал все свои вещи и погрузил в грузовик.

Мы сели за стол и молча держали в руках чашки чая.

— Ну что ж, удачной дороги, — я приняла расслабленную позу и позволила голосу быть лёгким, а выражению лица — улыбчивым.

— Спасибо.

Мы столкнулись взглядом, и я впервые не знала, что чувствую. Но я точно знала, что, чтобы это ни было, оно должно умереть.

Я подписала те документы о разводе, а значит, была согласна. Я не сожалела о годах брака, о счастье, которое берегла. А сейчас я просто отпускала последнюю нить, которая нас связывала.