Ларионов морщится, словно я сказала что-то совершенно несуразное

– Прошу прощения за грубость, но что здесь вообще делает гинеколог? – С пренебрежением. – Я думал, это обсуждение экстренного пациента, а не плановый осмотр в женской консультации.

Меня захлёстывает злость, топит волной обиды. От негодования учащается пульс, грозясь сорваться в тахикардию. Но я сжимаю кулаки, чтобы не показать свою слабость.

– Не стоит так преуменьшать мою значимость, Богдан Андреевич, – выдавливаю через сжатые зубы.

Он усмехается.

– Вашу значимость, Евгения Сергеевна, сложно преуменьшить. Это как делить на ноль. Скажите честно, как часто вы оперируете? Хотя бы раз в неделю стоите за хирургическим столом?

– Достаточно часто, чтобы понимать, что кровотечение может быть причиной летального исхода. Если это внутреннее кровотечение из малого таза, то промедление может стоить пациентке жизни!

В конференц-зале воцаряется стерильная тишина. Все, кажется, даже дышать перестали – с интересом наблюдают за извечным конфликтом врача хирургической и терапевтической направленности.

Я чувствую, как идёт пятнами от гнева шея и лицо.

– Олег Викторович, я настаиваю, – перевожу взгляд на Медведева в поисках поддержки.

Богдан перебивает меня снова:

– Я забираю пациентку себе. Первым делом спасаем мозг. Это приоритет.

Олег Викторович кивает одобрительно.

– Хорошо, Богдан Андреевич, так и поступим.

– А что с органами малого таза? Мы ведь должны проверить… – Робко подаёт голос Таня.

Богдан резко оборачивается к ней.

Его лицо озаряет демонстративно-благожелательная улыбка.

Он скашивает взгляд вниз, на хромированный бейджик, сияющий на груди моей коллеги.

– Блестящая идея, Татьяна! Рад, что в нашей команде есть думающие специалисты. Вы идёте со мной.

Таня, довольная и гордая собой, следует за Богданом на выход.

Растерянно смотрю им вслед…

Горло перехватывает, словно на нём сжимаются стальные клешни.

Молча глотаю обиду.

Голоса Богдана и Тани удаляются.

– Что с тобой, Титова? – Медведев с укором качает головой. – Как с цепи сорвалась, ей-богу…

– Олег Викторович, да я…

– Возвращайся в клинику, заберёшь пациенток Татьяны. Она пока здесь нужна.

Он уходит.

И все остальные тоже потихоньку расходятся.

Я же не могу двинуться с места. Ощущаю себя так, словно меня толкнули.

Внутри что-то с хрустом ломается.

Насколько же сильна его ненависть, раз он не может удержаться от шпилек даже в такой напряжённой ситуации…

– Женёк, ты как? – Рита обнимает меня за плечо.

– Нормально.

– Вообще не нормально. Выглядишь хреново, – на другое плечо ложится рука Расула. – Он, конечно, вообще не прав.

Вымученно улыбаюсь.

– Куда ты там советовал уехать? В Якутию?

– Отставить Якутию! – Хмурится. – Так, в конце рабочего дня не разбегаемся, дамы. Приглашаю вас в бар.

– Кто приглашает, тот и платит, – кокетничает Ритка.

– Скряга. Но так уж и быть, – густые брови Расула чуть приподнимаются. – За мой счёт.

– Нет, я не пойду.

– Тогда я тебя на плечо закину и унесу. Женька, ты же знаешь, не заржавеет за мной.

Улыбается вроде. А глаза серьёзные.

Да, не заржавеет…

– Да нет у меня настроения.

– Так вот, примем экстренные меры для его возвращения. Нужно как следует тебя встряхнуть, и я знаю только два рабочих способа: или бар, или разряд дефибриллятором. Выбирай, Титова.

Знаю, что и дефибриллятором меня долбануть за друзьями не заржавеет.

Вздыхаю.

– Ладно, чёрт с вами… Бар, так бар.

Женя.

Небольшое «окно» между пациентами стараюсь использовать с пользой для себя – пытаюсь привести в порядок мысли после стычки с Богданом.