Фантазия, надо отдать должное, у меня всегда хорошо работала. И быстро нарисовался образ обнаженной Вельской в ванной, от чего хотелось зарыться, как страусу, с головой в песок.

«Она что, плачет?» — осознание, что Рина получила разрядку, упоминая мое имя, а теперь плачет, совершенно выбило воздух из легких.

С чего бы вдруг… А если…

— Рина, — шепчу в телефон, когда слышу какое-то движение. — Ты меня слышишь?

И пусть только она попробует сейчас соврать, что рыдала в ванной над плаксивым сериальчиком.

10. Глава 9

— Это тебя не касается! — выпаливаю быстро в ответ в надежде, что этого будет достаточно.

А самой хочется провалиться сквозь землю. Как безнадежно я пала! Я не стыжусь того, что Стембольский меня застукал. Мне плохо оттого, что в порыве обиды, чувств и прилившей страсти какая-то неведомая сила дернула меня сказать его имя.

— Тебе не кажется, когда женщина… кхм. В общем, меня не устраивает ответ, Рина. Нам есть о чем поговорить, тебе так не кажется?

— Кажется, что неделю назад я жила проще, — честно признаюсь в том, что гложет и съедает меня изнутри. — И нет, я не считаю нужным продолжать этот разговор, — в ультимативной форме пресекаю любую попытку к продолжению беседы.

Сбрасываю наш разговор. Я не готова ничего с ним обсуждать. Пусть тискает свою модельку и радуется. Его все устраивало долгих пять лет, почему я теперь должна что-то менять в своей жизни?

Оборачиваюсь и смотрю на свое отражение. Глаза горят, губы искусаны и немного припухли, на щеках разлился легкий румянец.

Что со мной не так?

С крючка снимаю банный халат, закутываюсь в него и выхожу из ванной, на цыпочках крадусь в комнату, тянусь за ноутбуком.

Телефон вибрирует. Я игнорирую и даже не собираюсь смотреть, кому в такой час не спится. И так все понятно. У Стембольского, вероятно, совсем дела плохи в компании, если он целую неделю только и занимается преследованием меня.

И если его попытки обсудить «нас» меня практически не задевают, то ситуация, если Ян узнает про сына, беспокоит.

Ильина довольно четко описала, что будет. И входить в эту мутную воду дважды совершенно не прельщает.

Открываю ноутбук и захожу на сайт недвижимости. Что, если мне продать квартиру бабушки и на вырученные от сделки деньги сделать попытку начать свою жизнь в каком-нибудь другом городе?..

На первый взгляд идея кажется настоящим бредом. Ну сколько можно выручить за малогабаритную квартиру не в самом престижном районе города?

Я просматриваю объявления и впадаю в уныние. Цены на квартиры со схожими данными очень низкие. Если я сейчас продам эту квартиру, то мне разве что хватит на отдельный санузел, причем даже не в новостройке. Шило на мыло получается, а отмывать и делать ремонт в затрапезных халупах я не потяну.

Печаль.

Кидаю взгляд на сынишку. Сердце обливается кровью. Он уже привык. У него в садике есть общение и свои интересы. Могу ли я вот так вырывать ребенка из привычного образа жизни?

Обхватываю голову руками и сижу, не двигаясь, какое-то время. Что, если попросить все-таки помощи у Лийки? Хорошая я подруга, тысячу лет не виделась — и вот теперь просить в долг…

Почувствовав горечь на языке, тихо берусь за графин с фильтром. Наливаю воду в стакан. Отпиваю несколько глотков и пробую проанализировать ситуацию. Может, мне не стоит, наоборот, бегать от Стембольского? Поговорить, как он того желает, да и пусть идет себе с миром. Главное, чтобы он не пересекался с Сашей.

Предчувствие подсказывает, что от их общения в статусе друзей не будет ничего хорошего, особенно если все вскроется и Ян с Сашкой узнают всю правду. Моему впечатлительному мальчику это не пойдет на пользу. Мы еле преодолели адаптацию в детском саду. Сашка по несколько часов плакал в группе и стоял как приклеенный всегда у окна, высматривая меня. Нет. Нельзя, чтобы все открылось. Надо поговорить с Яном, дать ему право выговориться, пусть убедится, что я намеренно с ним рассталась.