– Так-то лучше! – отдаю. – Можете переодеваться.

Станислав, не дожидаясь, когда я отойду, расстёгивает рубашку Кости, а я втыкаю взгляд в пол.

– Можно смыть этот ужасный грим? – спрашивает мужчина.

– Да, – киваю.

– Замечательно, – бурчит и отдаёт одежду помощнику. – Тогда смывайте, а оденусь я потом.

Садится на стул, а я в изумлении поднимаю взгляд и утыкаюсь в мощную, покрытую короткими волосами грудь.

Я не ослышалась? Он сказал: «СМЫВАЙТЕ»? Я, что ли, должна его умывать?

– Эм, – протягиваю. – Сейчас принесу жидкость для демакияжа и ватные диски…

Костя оделся, пока я в ступоре была. Иду за ширму. Хватаю бутылёк и диски, беру зеркальце и возвращаюсь к Станиславу.

– Вот, – протягиваю, а у самой глаза так и облизывают его формы.

– Я не умею, – кривит губы. – Вы можете сами смыть этот ужас?

– Д-да, – чуть не заикаюсь.

Костя располагается на диванчике и залипает в смартфон.

Я дрожащими и похолодевшими руками, начинаю стирать косметику с лица Станислава Игоревича. Неловко это. Не привыкла к такому. Максимум причёску поправляю, кожу стараюсь не трогать. Во-первых, не гигиенично. Во-вторых, люди не любят этого. А судя по лицу Станислава, он тоже не в восторге – сидит, глаза закрыл и стиснул челюсти так, что даже под бородкой вижу напряжённые желваки.

С каждым потраченным диском мужчина становится куда естественнее и симпатичнее. Удивительно, как может визажист испортить внешний вид человека неумелым макияжем.

Не успеваю закончить, раздаётся знакомый рингтон.

– Камила, – глухо отзывается Костя.

– Дай сюда, – рявкает Стас.

Берёт телефон и пускается в громкий спор на испанском языке. Мне и без того неловко, а теперь ещё трубка мешает. Начинаю закипать. Ну неужели нельзя посидеть спокойно?! Я всё понимаю, но через пять минут ко мне придут другие клиенты, а мы всё ещё не начали съёмку!

Что-то Станислав кипит не меньше моего, лицо его меняется и становится устрашающим. Отдёргиваю руку с ватным диском и замираю. А он резко хватает меня за талию, прижимает к себе и встаёт со стула, отрывая от пола. Собираюсь выругаться, но мужчина отставляет меня и уходит со съёмочной площадки к окну, где опирается на подоконник и продолжает громкую беседу.

Стою как пришибленная. Что это было? Какого он себе позволяет? Нельзя попросить отойти? Злобно хватаю разбросанные грязные диски, выкидываю в мусорку и наливаю кофе, разбавляя холодной водой. Хочу расслабиться за любимым вкусом дешёвого суррогатного кофе три в одном.

Стук в дверь. Перевожу взгляд на часы.

– Константин, – обращаюсь к нему, потому что Станислав Игоревич точно не услышит, – у меня следующие клиенты.

Вдруг становится тихо. Станислав смотрит на меня, часы, дверь, в которую снова стучат.

– Разберись, – кидает Косте.

– Я улажу, – улыбается помощник.

– Что? – вздёргиваю брови.

Ответа не получаю, тот скрывается за дверью, я стартую следом:

– Простите за неудобства, ещё раз спасибо за понимание, – слышу от Кости, а ребята с улыбкой уходят.

– Что произошло? – поздно я выбежала, меня лишили ещё одного клиента.

Они же не вернутся! Так студия точно загнётся. А если отзыв плохой напишут? На что я жить буду? Я и так держусь из последних сил и берусь за любую работу! Даже дни рождения снимать начала, хоть ненавижу их!

– Всё хорошо, Оксана, – улыбается Костя и прячет руки в карманы. – Они согласились перенести съёмку на другой день.

– Но…

– Не волнуйтесь, Станислав Игоревич оплатит потраченное время.

Захожу в студию и падаю на стул. Беру кофе, пью, поглядывая на полуобнажённого мужчину, наворачивающего круги по студии. М-да…