Обалдев, делаю шаг назад, чтобы осмотреть гостя. Высокий, хоть и ниже Кости, блондин с густой короткой бородкой, в голубом костюме-тройке, кажется, не по размеру. Ощущение, что пиджак при следующем движении хозяина просто расползётся от напряжения. А взгляд…

– Здравствуйте, – улыбаюсь, не дав больше мужчине ругаться. – Вы к кому?

– Это Станислав Игоревич, – подрывается с места Костя.

– Что за ерунда? – продолжает на повышенных тонах начальник, указывая на своё лицо.

Замечаю, что цвет кожи на руке и лице сильно отличается. Тот делает пару шагов внутрь, присматриваюсь и понимаю – он только от визажиста, а тот неправильно подобрал тон, сделав мужчину похожим на морковку.

Сдерживаю улыбку. А вот Костя позволяет себе смешок.

– Не ржи, – огрызается начальник.

Какой невоспитанный!

– Оксан, ты сможешь что-то с этим сделать? – обращается ко мне помощник.

Оба вперивают свои взгляды в меня.

– Вы могли бы переобуться? – несмело спрашиваю у Станислава Игоревича.

Он вызывает странное чувство. Перечить такому не хочется. Выглядит злобно. Ему лет тридцать, может, чуть больше, а глаза серые и холодные, как сталь. Они, кстати, совсем не глубоко посажены, разве что нависающее веко. Попутно оцениваю внешность и думаю, какой свет лучше поставить.

Уже поняла, что прошлый фотограф допустил пару ошибок, изуродовав мужчину. На самом деле этот Станислав очень симпатичный. Я бы сказала, а-ля Крис Хемсворт. Так что сложностей, чтобы показать его с лучшей стороны не возникнет. Можно выдохнуть.

Станислав недолго хмурится, а потом показывает подошву туфель:

– Уже переобулся, – рычит, – недостилист на вашем этаже обитает, – ругается и проходит к Косте, который неприкрыто улыбается, разглядывая начальника.

Чуть не ахаю, когда лицо Стаса попадает под свет. Чем его накрасили? Мало жёлтого оттенка на его собственный холодный цвет кожи, так ещё и сияет, как новогодняя ёлка. Да как прикажете его фотографировать? Замучаюсь править это убожество, хоть чёрно-белый портрет снимай…

Мужчины шёпотом перекидываются парой фраз, а я летаю в абстракции, пытаясь придумать, как исправить положение.

– Так, – успокаиваюсь, – давайте, познакомимся. Расскажите о себе и какой результат вы хотите получить по итогу?

Станислав оборачивается с изогнутой бровью:

– Для начала хочу исправить эту тыкву, – снова тычет в своё лицо.

– Предлагаю смыть косметику, – мнусь, – правда, можем не успеть всё отснять, у меня ещё одна съёмка. Могу исправить в редакторе, – улыбаюсь. Просто фото вы получите позже, чем мы оговаривали.

– Плевать, – обречённо отмахивается Станислав и садится в кресло, где сидел Костя.

Так-с, а большой босс выглядит в нём нелепо. Оно будто сковывает его. Оглядываю студию, в поисках замены реквизита.

– Давайте вместо кресла этот стул возьмём, – торопливо выдвигаю светлый, барный, без спинки и с подножкой. – Вам больше подойдёт, – улыбаюсь.

Станислав скептически смотрит на меня и на стул, но соглашается. Определённо, теперь мужчина выглядит куда интереснее. Пристрелочный кадр – меняю свет. Хочется равномерного освещения без резких переходов, но с глубокими тенями, чтобы отразить мужественность черт лица.

Показываю, как встать. Предлагаю опереться на стул, а одну ногу поставить на подножку. Но пока разглагольствую, студию оглашает громкий звук мелодичной иностранной песни – не знаю такую.

Станислав быстро наклоняется и распахивает пиджак, проходясь щекой по ткани, достаёт телефон и отвечает. Сжимаю кулаки, потому что мужчина испачкал ворот рубашки этим кошмарным тональником. Переглядываемся с Костей, а Стас начинает грозно тараторить на… испанский?