— Да пожалуйста! — всё, мозг выключился, и возмущение вместе с обидой полились изо рта. — Где ты шатался полтора года? Почему навещал Руслана от силы пять раз и то дольше чем на полчаса не задерживался? Бесспорно, я обязана была о муже заботиться, но и ты тоже. Тебя никто не просил Руслана водить в туалет или мыть, но поговорить-то ты мог? А ты его бросил, родную кровь, между прочим. То, что ты сейчас его вдову в жёсткие рамки поставил и строго блюдёшь, чтобы я не дай бог кого себе не завела, так это Руслану уже до лампочки. Надо было о живом человеке беспокоиться, а не интересы мёртвого стеречь. Почему?! — выкрикнула я Воронцову в лицо, но дыхание перехватило, и с первого раза фразу закончить не удалось. — Почему ты его бросил?! По какой причине не поддержал?!

Сглотнула. Воронцов сжал моё горло. Мужчина молчит, но лучше бы он орал, пускай даже матом и с оскорблениями. Кровь в жилах стынет от его взгляда, такое ощущение, что ещё один миг и меня разорвут в клочья. Неужели в человеке может жить столько ненависти? Марат - самодур, но далеко не дурак, должен понимать, что один человек не в ответе за другого. Моей вины нет, что Руслан покончил с собой, и никто меня в обратном не переубедит.                                       

Марат, явно наслаждаясь тем, как я от страха трясусь, низко склонился, свободной рукой убрал от моего уха волосы и, практически прикоснувшись губами к виску, прошептал:

— Из-за тебя, ведьма. Из-за тебя я не виделся с братом.

— Чушь! Чем я тебе мешала?

— Тем, что существовала, — зловеще ответил Марат. Мужчина не просто близко стоит, он практически всем телом ко мне прикасается, от чего я чувствую, что не одну меня как при ознобе колотит. Воронцова трясёт так, что жутко становится, как подумаю, а что же творится в его голове.

— Марат, давай утром поговорим, ты сейчас не в лучшей форме.

Мужчина выпрямился, но за горло как держал, так и держит, а ещё опять взглядом испепеляет.

— Что бы избавиться от тебя раз и навсегда, мне достаточно лишь пальцы напрячь. Даже не придётся смотреть, как задыхаешься. У тебя настолько хрупкая шея, что она просто сломается.

Ждала, что после угроз последуют действия, но моё горло никто сильней не сдавил.

— Зачем брать на душу грех? Скажи мне, чтобы ушла, и уже через пять минут я навсегда бесследно исчезну из твоей жизни.

Родственник резко нахмурился и склонил голову. Такое ощущение, что ему больно. Плохо их-за алкоголя или приступ тошноты накатил? Если что и было, то быстро прошло. Марат поднял голову и вновь готов демонстрировать мне свою ненависть.

— В том-то, Настя, и проблема, удавить я тебя могу, а отпустить – нет!

Родственник опять зачем-то ко мне наклоняется и не к уху, как в прошлый раз, траектория прямей некуда. Если бы передо мной стоял не Марат, подумала бы, что меня планируют поцеловать. Но Воронцов скорей откусит мне нос, чем поцелует.

Блин, но смотрит-то упырь не на нос, а как раз на губы. Проверку задумал, насколько я его брату верна? Так я её пройду с лёгкостью, только детородные органы родственника чуть покалечу. 

— Марат! Настя! Что у вас происходит? — раздался голос Оксаны, а затем и послышались её торопливые шаги. Девушка буквально бежала с лестницы.

— Пошла вон! — не поднимая головы на подругу, грубо отослал её Воронцов.

— Марат! — жалобно и обидно простонала Оксана, затормозив на половине пути. — В чём я виновата, что ты на меня опять голос повысил?

— Слушай, ты, — тихо прошипела я мужчине в лицо. — Либо бросай уже девушку, либо относись к ней по-человечески. Противно смотреть, как ты по-свински с ней обращаешься. Много ума не надо орать на того, кто преданно заглядывает тебе в рот.