Особого опыта общения с пьяными у меня нет, но сильно подозреваю, с ними лучше не спорить и тем более не провоцировать на агрессию, указывая им, что ведут они себя неадекватно.

Правильным будет отвлечь упыря разговором и как-то уговорить его пойти спать. Начну с того, чем Марат в данный момент увлечён.

— Марат, а что за бумагу ты сжигаешь? Это же документ?

— Нет, это не документ. Это глупость, бред и, чёрт возьми, предательство.

— А-а-а, — выказывая голосом понимание, протянула я. — Тогда конечно, сжигай.

— Не сомневайся, сожгу, — зло выплюнул родственник и, бросив листок в самое пекло, наконец-то позволил огню его съесть. — Ну вот и всё, — выдохнул Воронцов, наблюдая за тем, как скрюченная обугленная бумага рассыпалась на мелкие частицы и превратилась в прах.

— Ну раз дело закончено, можно идти отдыхать, да? — аккуратно поинтересовалась я.

— Как ты думаешь, почему Руслан покончил с собой? — разглядывая пламя, проигнорировал мой вопрос Воронцов.

Нетрезвую голову потянуло на задушевную тему, но я не готова обсуждать столь серьёзный вопрос с Маратом в его нынешнем состоянии. С трезвым -  пожалуйста. С пьяным – категорическое нет. 

— Не знаю, — в принципе, правдиво и лаконично ответила я, чтобы не развивать тему.

— А как бы должна знать! — зло прорычал Воронцов. — Видно, не особо тебя муж-инвалид интересовал! Сыт, одет, обут, да и ладно, а что у него на душе, это побоку. Так ты рассуждала, Настёна?

— Делала, что могла, — едва сохраняя самообладание, процедила сквозь зубы. Сам упырь палец об палец не ударил для брата, и туда же, меня осуждать. Полтора года ухаживала за Русланом, как за младенцем ходила, а вместо благодарности получала одни лишь упрёки да обвинения, что у меня сто пятьдесят мужиков на стороне.

— Значит, недостаточно делала, раз твой муж наглотался таблеток, —   не унимался Марат и гнул своё.

—Я, по крайней мере, хоть что-то делала, а кто-то дома сидел, — отвернувшись в сторону от упыря, даже не прошептала, а, можно сказать, подумала я. Казалось, это практически невозможно, но родственник каждое слово расслышал.

— А ну повтори, что сказала!

Инстинкт самосохранения подсказал: «Настя, беги», послушалась и оказалась права. Потому как в тот момент, когда я выпрыгивала из кресла, Марат выскакивал из своего и явно не для того, чтобы по голове невестку погладить за то, что умница да красавица.  

Сердце колотится как бешенное, вот-вот выпрыгнет из груди. Из-за страха быть пойманной мало что понимаю. В голове одна цель – убежать, исчезнуть из гостиной как можно скорей. Где пережду, пока Воронцов протрезвеет, понятия не имею, но точно не в своей спальне.

Чёрт, не заметила на пути низкий табурет с мягким сиденьем, зацепилась ногой за него и чуть не свалилась. Слава всему, равновесие удержала, но зато больно ударилась бедром о журнальный стол. Но это всё мелочи, заживёт, главное - чтобы Воронцов не догнал.

Дожила, твою мать…

— А-а-а, — всхлипнула я, потому как запястье попало в железную хватку.

Как? Как пьянищий  Марат смог догнать меня трезвую?

— Отпусти, — дёрнула на себя руку, пытаясь освободиться. Но в следующую же секунду полетела не ближе к лестнице, куда стремилась, а в обратную сторону, прямиком к Воронцову. — Ты пьяный и не соображаешь, что делаешь. Завтра ведь сгоришь со стыда, — отпихивая от себя мужчину в грудь, призывала я родственника послушать голос разума.

— Повтори, я сказал, — обдавая стойким запахом алкоголя, потребовал родственник, когда ему всё же удалось развернуть меня так, чтобы смотрела ему в лицо. — Повтори!