Раздумывать было некогда. В отличие от готовящихся к бою светлых магов, я точно знала две вещи: шшейвры никогда не атаковали после восхода солнца. Они попросту впадали в спячку на протяжении всего светового дня. Сейчас что-то было не так. И второе, такую огромную стаю, а эти твари обычно охотились по три – пять особей, совсем близко от деревни оставлять нельзя. Ххаш! Да даже одного шшейвра нельзя оставлять живым у себя за спиной! Он способен за ночь разорить небольшой городок, а уж деревенька у границы с Пустошью ему и вовсе на один зуб!

Решение было принято мгновенно. Я хорошо осознавала, чем мне придется заплатить за такой ход, но выбора не было. У меня просто не было права оставлять деревню, столько лет меня кормившую и несмотря ни на что давшую приют, на растерзание порождениям Темного мира. А потому, стиснув зубы, я выудила самый большой из своих накопителей, торопливо засунула его между кожей и широким браслетом, в котором прятались метательные дротики, и принялась выплетать заклинание, нервно поглядывая то на подчиненных Виннела, судорожно пытающихся справиться с ящерами и прикрыть собой караван, то на шшейвров, все ближе подкрадывающихся к нам.

Бедняге Виннелу снова не повезло с ящером. Я нервно дернула уголком рта, когда заметила, как упрямая скотина под предводителем наемников упорно отказывалась даже сдвинуться со своего места рядом со мной и сделала зарубку на памяти просветить боевика по поводу причин такого странного, с его точки зрения, поведения варна. Сейчас на это просто не было времени. Мне нужно было успеть до того, как боевики спустят свои заклинания.

Наконец, плетение, получившее красивое название Пустынной розы, было готово. У меня уже подрагивали от напряжения и усталости пальцы, когда на вытянутой руке разгорелся жуткий черно-багровый огонь. Накопитель уже пуст. Плохо. Времени достать второй нет. Напрягая все силы, вкладывая почти половину остатка от моего резерва, я снова свистнула, заставив шшейвров яростно зареветь и взвиться в воздух, когда их коснулась магия, вложенная мной в звук. В тот момент, когда все без исключения темные туши в фонтанах взрытого их лапами песка оказались в воздухе, я спустила жадно ревущий огонь с руки. И, без сил оседая в седле, успела заметить, как ясное и чистое утро вдруг потемнело от того, что большая стая порождений Темного мира вдруг оказалась охвачена беззвучно ревущем пламенем.

Караван будто парализовало. И меня это устраивало. Справившись с первой волной дурноты, я дрожащими пальцами выудила второй накопитель и стиснула его в кулаке, с вялым любопытством рассматривая потрясенные лица купцов, караванщиков и наемников. В такие моменты сразу видно, кто бывал в Пустоши и наблюдал работу чернокнижников, а для кого это первый опыт.

Накопитель стремительно пустел. По венам живительной влагой струилась моя собственная магия, которую я предусмотрительно сцеживала в накопители. Плохо дело. Первый же день пути минус два накопителя и куча простых людей и магов, не знающих, что их ждет впереди. Нужно будет на первой же стоянке растолковать им это в манере, свойственной всем чернокнижникам: безжалостно и цинично, зато доходчиво. Я давно уже поняла, что если жалеть гордость и самолюбие людей, то в итоге получаешь горы трупов.

— Лил!.. — испуганный полушепот-полувопль Виннела сбил с полета мысли и дальнейших планов. Я с неудовольствием покосилась на боевика, но он предпочел этого не заметить: — Т… Ты как? Зачем лезла вперед, если есть целый отряд боев…