— К дочке едешь? — негромко говорит он, в голосе напряжение.

— Да. В садик, — спокойно отвечаю, крепче сжимая ремешок сумки.

— Поеду с тобой.

— Нет, Богдан. У тебя есть машина, у меня — своя. Я поеду одна. Пожалуйста, не настаивай. Я не готова к разговору. Устала.

Створки расходятся и мы заходим в кабинку.

Богдан изучает меня взглядом в зеркале. Этот его взгляд… все еще умеет прожигать насквозь.

— Сегодня поговоришь с Дариной? — спрашивает тихо, почти мягко.

— Да. Я обещаю. Постараюсь объяснить.

— Буду ждать ее фотографий, Мелисса.

Забрав Дарину из садика, мы едем в сторону парка — мне нужно немного отвлечь и ее, и себя. Но сначала ужин.

Заходим в небольшой уютный ресторан неподалеку от детского развлекательного центра. Я выбираю столик у окна. Заказ делаем быстро: Дарина, конечно, выбирает картошку фри, куриные наггетсы и мороженое. Я же беру легкий салат. Аппетита нет и вряд ли будет.

Я стараюсь улыбаться, смотреть в глаза, поддакивать рассказам дочери о воспитательнице и новом друге Ване. Но внутри пустота, стянутая тревогой. Я почти не ощущаю вкуса еды. Только привычные движения вилкой и маска спокойствия на лице.

Дарина смеется. Что-то болтает. Пьет сок, оставляя забавные «усики» на губах. И в какой-то момент я понимаю, что тянуть больше нельзя. Иначе снова не решусь заговорить про ее отца.

Я откладываю прибор, вытираю руки салфеткой. Смотрю на дочь. Такую маленькую и беззащитную.

— Дариночка, — мой голос мягкий, слишком тихий, — я хочу с тобой немного поговорить. Это очень важно.

Она кивает, продолжая ковыряться в наггетсе.

— Помнишь, ты спрашивала про папу?

Она замирает. Смотрит на меня внимательно, слегка наклонив голову. В глазах нескрываемый интерес.

— Да… — еле слышно.

В животе все сжимается. Сердце стучит глухо.

— Я тебе тогда пообещала, что расскажу о нем. И вот… сейчас самое время.

Дарина снова кивает, отодвигая тарелку. Она смотрит на меня как взрослый человек.

— Твой папа… вернулся. И он очень хочет увидеть тебя. Мы встретились совсем недавно. Ты же хочешь с ним познакомиться? Он вот очень хочет!

Я ничего, кроме гула в ушах не слышу. Дарина широко распахивает глаза.

— Правда?.. — проговаривает совсем тихо, будто не верит в то, что я только что сказала.

Я киваю. С трудом сдерживаю дрожь в голосе.

— Правда, малышка. Его зовут Богдан. Он очень волнуется. Мечтает познакомиться с тобой. Но я хотела сначала сама все тебе рассказать. И если ты не против… Я приглашу его.

— А он хороший?

Я сдавленно улыбаюсь. Как ответить? Для меня он не был хорошим.

— С тобой он точно будет хорошим. Я уверена.

Дочь задумчиво смотрит в свой стакан. Делает маленький глоток сока, вытирает губы и вдруг спрашивает, уже почти шепотом:

— А где он?

Я нервно смеюсь. В горле стоит ком, который не даёт сглотнуть, дышать нормально.

Ответить не успеваю — телефон, лежащий на столе, вибрирует.

Сообщение от Богдана.

Я машинально оглядываюсь, решив, что он здесь. И, конечно, я не ошибаюсь.

Басманов сидит за столом у самого входа, смотрит прямо в мои глаза.

«Я могу подойти?»

Не отвечаю на сообщение. Лишь киваю, глядя на него. Жестом даю согласие.

— Папа сейчас придет, родная, — шепчу, наклонившись к дочери.

Однако вместо того, чтобы прийти к нам, Богдан встает и выходит из ресторана. Я не понимаю, что он хочет сделать.

Дочка молчит. Больше не ест, иногда пьет сок.

Басманов возвращается спустя некоторое время. С цветами и большой плюшевой игрушкой.

18. Глава 13

Сижу за столом у входа, будто под прицелом. Сердце колотится так громко, что, кажется, его слышно даже через шум тарелок, детский смех и негромкую музыку ресторана. Я никогда в жизни не волновался так, как сейчас. Ни перед разборками, ни на важных переговорах, ни тогда, когда впервые держал на руках своего племянника. Все это меркнет. Сейчас — совсем другое. Сейчас, за несколькими метрами от меня — моя дочь. Мой ребенок.