– Калифорнийская серия для отбора на мировой чемпионат? Представлять честь страны на MXoN2? Да, он подал заявку на участие.

– Почему мы до сих пор не подали? – натягивая перчатки, поинтересовался я.

– Мы подавали, нам пришел отказ… Вернее, – осторожно уточнила она, – тебе пришел отказ…

Я рассмеялся.

– Ага, очень забавно. – Только Лил не улыбалась.

– О чем ты? Я лучший.

Я, конечно же, не стал уточнять, что есть еще Марс. Ненавистный Марс, вечно портящий мои планы.

Годы истории подтвердили, в мотокроссе не бывает феноменов одиночек. Почти всегда, если появляется достаточно сильный спортсмен, Вселенная как будто решает уравновесить баланс, подкидывая ему равного соперника. И вот они мы!

Марс был первым, с кем я познакомился много лет назад, когда сбежал из Ванкувера сюда. Через его руки прошел мой первый кроссовый байк. И я не мог не признать, что эти руки творили чудеса. Он был гением. Я же – безумным экспериментатором, без тормозов и инстинкта самосохранения. Логично, что мы быстро подружились. А потом все посыпалось.

Не знаю, как вышло, что наше с Марсом противостояние переросло в такую войну. Наверное, дело в том, что в нем оказалось замешано больше, чем просто амбиции. Старые обиды. А это смесь куда более гремучая. И конечно же, никто из нас не мог подумать, что когда-нибудь все это выльется в такое сумасшествие. Поединок лучших.

– Это первенство мира, где каждая страна по результатам соревнований выставляет свою команду. Ты не гражданин США, Реми, а значит, не можешь представлять Штаты.

– Что за бред? Я живу здесь с пятнадцати лет. У меня есть виза.

Лил приподняла брови, развернув телефон экраном в мою сторону. В ее глазах читалось сожаление.

– Вот, смотри: виза не подходит. Только гражданство.

Я открыл рот, но тут же его захлопнул. Твою мать! Меня охватил приступ злости и унизительной паники. Такой, которую я не позволял себя никогда. Я не привык, чтобы мне говорили «нет». А это случилось уже дважды.

Я предполагал, что Штаты сделают все, чтобы не допустить меня к участию. Но у меня в запасе всегда оставалась Канада. Вот только и они мне уже отказали. «Ты не был в стране больше пяти лет. Ни разу не представлял Канаду ни на каких соревнования. У нас и без тебя есть те, кто может сделать это достойно» – вот таков был их ответ.

– Ладно, что-нибудь придумаю, – бросил я напоследок и распахнул дверь на улицу. Прикрыв рукой глаза от солнца, направился в сторону парковки. Я уже знал, что через неделю все мотосообщество станет радостно кричать о том, что Беланже вышел из гонки, заранее слышал эти голоса, снова вопящие: «Он не нужен даже своей стране, так зачем сдался Америке?» – и очередное «Вперед, Марсель!».

Говорят, жадность – это порок. Зависть – чернота в сердце. Но я примирил эти два понятия со своей совестью, считая, что в спорте меры простых смертных перестают работать. Первое место одно. И если я желал получить его…

– Черта с два я позволю ему забрать это.

Меня разбудил звук свалившейся на стол книги. А следом за ним голос:

– Спать в библиотеке запрещается!

Я подскочила, готовая не то защищаться, не то рассыпаться в извинениях, что так нагло посмела заснуть в секции технических справочников, но облегченно выдохнула, потому что передо мной стояла моя соседка по комнате.

– Боже, Кэсс! – воскликнула я и швырнула в нее первое, что под руку попало, – резиновый ластик, а потом машинально провела рукой по кудрявым, непослушным волосам. – Ты напугала меня до смерти.

Она лишь тихо рассмеялась.