Как только зеваки остались позади, Жаклин тут же пришла в себя и стала выворачиваться:

– Поставь меня!

– А вот хрен тебе. Ты запорола свадебный поцелуй. Теперь у нас даже фотографий с церемонии не будет. Ну, разве что кроме тех, где ты демонстративно в обморок падаешь.

– Между прочим, мне правда поплохело.

– Ага, как же. Ты совершенно не умеешь врать. – Я перехватил ее поудобнее. – Боже, какая же ты тяжелая.

На самом деле она была невысокой и стройной и весила не так уж много, а после стольких лет вытаскивания застрявших то в грязи, то в трясине, то в песке мотоциклов вообще казалось пушинкой, так что я мог бы и подзаткнуться, но молчание никогда не было моей сильной стороной. К тому же девчонка так усердно хмурилась и поджимала губы, изображая страдалицу, что хотелось хорошенько надавать ей по заднице.

– Это я тяжелая? – принялась возмущаться Жаклин с раздражающе восхитительным упрямством. – Это просто ты ростом не вышел! Хлипкий и тощий!

Вот же засранка. Нет, я, конечно, знал, что ни высоким ростом, ни разворотом плеч не отличался, но в моем мире эти «недостатки» наоборот, работали лишь во благо. Марс всегда был крупнее меня, вот почему те трюки, что я выполнял почти не напрягаясь, давались ему с бо́льшим трудом. Когда ты находишься в воздухе, каждый лишний сантиметр – дополнительная, иногда почти непреодолимая преграда.

– Слабак! Поставь меня на место!

– Еще одно слово, – пригрозил я, – и закину тебя на плечо, кверху задницей. Выбирай, в какой позе тебя встретят папарацци.

– Чего? – Она повернула голову и увидела, что у мэрии действительно собралась гудящая толпа. Одна из пар уже готовилась к эффектному выходу и позированию перед камерами. Улыбаясь друг другу, молодожены держались за руки, жених поправлял на невесте фату.

«Это наш шанс», – подумал я и, опередив их на два шага, вынес Жаклин из здания под дружные крики толпы и дождь из риса. На улице ярко светило солнце, так что пришлось с непривычки зажмуриться.

– Улыбайся, – только и успел шепнуть я.

Щелкнули затворы камер. Выстрелила бутылка шампанского. Раздались свист и аплодисменты.

– Это не они! Не они! – выкрикнул кто-то, и люди тут же зашлись смехом, радостно похлопывая меня по плечу.

Проходя мимо одного из фотографов, я протянул ему свою визитку и две банкноты по пятьдесят долларов:

– Сбрось сюда, что получилось.

Тот кивнул, мол, без проблем. Ну вот, хоть со свадебными фотками разобрались. Как только вблизи показалась лавка, я сбросил на нее Жаклин и смерил ее сердитым взглядом. Она гневно посмотрела на меня в ответ снизу вверх, приложив ладонь козырьком, потому что солнце светило ей прямо в лицо. Я присел на корточки, чтобы мы оказались на одном уровне.

– Что еще? – раздраженно бросила она. Я подцепил ее лицо за подбородок. Девчонка даже не дернулась и взгляда не отвела.

– Не насмотрелся, – ответил я, пристально глядя ей в глаза. – Вот гляжу на тебя и думаю, какая забавная штука судьба. Ведь не встреться мы тогда, перед твоим домом престарелых, оба не стояли бы здесь сейчас.

– Знаешь, как ты меня бесишь?

– Знаю, – улыбнулся я, приподняв ее руку, на безымянном пальце которой теперь было надето кольцо. – Но один поцелуй могла бы и перетерпеть.

– Нет, – сурово произнесла она, выдернув ладонь. – У тебя был всего один шанс, и ты потратил его на глупый спор. Теперь выкручивайся как можешь. Целоваться я с тобой больше не собираюсь.

Резко встав, так что ткань ее платья хлестнула меня по лицу, она развернулась и ушла. А я, все еще сидя на корточках, посмотрел ей вслед и тихо произнес: